Рядовой Гарри Фарр служил в британской армии с 1908 года. Он воевал по время Первой мировой войны и был несколько раз контужен. Его отправляли в госпиталь, немного приводили в чувство и снова отправляли на фронт. Жена вспоминала, что в госпитале Гарри "все время дрожал. Он не мог слышать звук артиллерийских выстрелов. Я получила от него письмо, написанное другим человеком. Он прекрасно умел писать, но руки его так дрожали, что он не мог удержать перо".
Утром 17 сентября 1916 года батальон Фарра должен был выдвигаться на передовую, и Фарр сообщил, что ему плохо. Сержант отправил его к врачу, но тот ничего не нашел. Сержант потребовал, чтобы Фарр немедленно присоединился к остальным. Его пытались силой тащить в расположение батальона, а он вырвался и убежал. Его, конечно же, нашли.
Военный трибунал заседал всего двадцать минут. У Фарра не было защитника. Четверо солдат, которые пытались 17-го числа скрутить его, рассказали, как было дело. В тот день они участвовали в тяжелых боях и вовсе не желали покрывать человека, который отказывался идти с ними на смерть.
Фарра приговорили к смертной казни, и он просил не завязывать ему глаза, потому что хотел смотреть в глаза расстрельному взводу. Его жене сообщили о казни телеграммой. Она спрятала телеграмму и ничего не объяснила маленькой дочке — та узнала о судьбе отца, когда ей было сорок лет, и тоже никому не рассказывала о случившемся. Отец Фарра до конца жизни отказывался произносить его имя.
А потом внучка Фарра Джанет Бут заинтересовалась семейной историей и узнала, как погиб ее дед. В 1992 году она стала добиваться прощения для Гарри Фарра. Все это было очень непросто, в частности, против выступал сын генерала Хейга, одного из главных сторонников строгой дисциплины на фронте. Джанет нашла документы, доказывавшие, что Фарр страдал от контузий и посттравматического стресса. В 2006 году ее 93-летняя мать подала в суд на Военное министерство. Те поняли, что скорее всего проиграют дело, и объявили о том, что 306 солдат, расстрелянных в годы Первой мировой, больше не будут считаться трусами. Их признали жертвами войны.
Человек становится дезертиром не обязательно потому, что он трус и предатель. Когда Фарра тащили в окопы, он кричал: "Я не могу этого выдержать". Многие действительно просто не выдерживали. Кто-то, как герой повести Валентина Распутина "Живи и помни", так стосковался по дому, что решил пробираться в родную деревню, хотя и понимал, что жизни ему там не будет.
А были и те, кто не желал погибать непонятно ради чего. Сегодня начинают открываться ужасающие цифры, говорящие об огромном количестве людей, дезертировавших из Красной армии летом 1941 года. Марк Солонин, внимательно изучавший историю первых месяцев войны, собрал огромную информацию о том, как тысячи солдат разбегались при приближении противника, а некоторые осознанно сдавались в плен.
Потому что они все были трусами и подлецами? Или они просто не хотели защищать государство, загонявшее их в колхозы, а потом за несколько колосков отправлявшее в лагерь. Они не хотели воевать за власть. И война стала действительно Отечественной не когда об этом заговорила пропаганда, а когда стало ясно, что творят немцы на захваченных территориях.
Все эти печальные истории приурочены к 29 февраля, который прекрасная организация "Идите лесом”, помогающая сегодня людям в России избежать мобилизации, объявила Днем дезертира. Нам пора понять, что дезертир — не обязательно трус или предатель.
Это может быть тот, кто больше не способен вынести войну.
Или тот, кто не хочет служить преступному режиму. И имеет на это полное право. Также как на нашу поддержку.
ВЫНУЖДЕНЫ СООБЩИТЬ, ЧТО НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕН ЗАСЛУЖЕННЫМ УЧИТЕЛЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ТАМАРОЙ НАТАНОВНОЙ ЭЙДЕЛЬМАН, КОТОРУЮ ТАК НАЗЫВАЕМОЕ МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ ВКЛЮЧИЛО В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ.
! Орфография и стилистика автора сохранены
