Двадцать восемь лет назад, как раз в это время, я сидел за югославской машинкой "Unis", зарядив максимальное количество страниц. ("Эрика" берёт четыре копии", - "Unis" ничем не хуже). И готовился печатать короткую листовку о событиях.
Сквозь треск глушилок, которые вдруг заработали после нескольких лет молчания, можно было расслышать последние новости по "Свободе" и "Голосу Америки". Честно говоря, я уже не помню деталей этих сообщений. Речь, конечно, шла о пресс-конференции путчистов (её показали по "ящику"), о вводе танков в Москву, комендантском часе, о заявлении Ельцина и сборе людей возле Белого дома.
В Москве я бы знал куда идти, но в Туле приходилось доверяться "голосам", - других источников просто не было.
Никакого ощущения, что это "несерьёзно" и обречено на провал - у меня не было. Днём во дворе, как только радио передало новость о "болезни" президента СССР и переходе полномочий Янаеву, - кто-то радостно кричал: "Ура, бл*дь! Горбача скинули!"
Историческая память напоминала массам о печальной судьбе "кукурузника", который после внезапного "пленума" тихо исчез со сцены. Горбачов к этому времени имел примерно ту же "популярность" и его судьба (по аналогии) была всем заранее понятна.
Ненавистный "Горбач" со своей "говорильней" и бесконечными "теле-съездами" сидел у глубинного народа в печёнках. Народ ждал "наведения порядка" долгожданной "хозяйской рукой". И вот оно - случилось!
Ясно, что Москва могла бы "побузить", но против танков - нет приёма. Сквозь глушилки долетали призывы Ельцина. И по центральному ТВ отчаянный журналист Медведев прорывался с репортажем о первых баррикадах. (Кажется, его тогда же отстранили от эфира).
Надо было что-то делать, пока наш "дворовый" народ не поверил в силу "руки" окончательно. Но что я мог? Напечатать десяток листовок с последними новостями - о Ельцине, баррикадах и танках в Москве.
Новости менялись очень быстро, я допечатывал по ходу, крутя ручку "Океана" и меняя угол антенны. В этом вое можно было что-то разобрать.
Утром с пачкой готовых листов и флаконом ПВА я отправился по главному проспекту, выбирая столбы поприметнее. Удачным местом была остановка у Оружейного завода, где к листовке сразу подошли пять-шесть человек и стали читать.
Последним пунктом был угол Первомайской, где повезло меньше. Прилепив последний лист и обернувшись, я заметил, как типичный представитель "глубинного народа", неприметный мужичок, срывает и кидает его под ноги.
В общем-то это был жест отчаяния - и с моей, и с его стороны. Мы оба понимали, что кто-то из нас крупно проиграет и что ставки высоки; практически - целая жизнь (эпоха Брежнева была у всех на памяти и казалась привычной "нормой"). Тот, кто в эти дни смог бы навязать большинству свой сценарий власти, сел бы там надолго.
Чудесное чувство жизни, пришедшее к нам в 90-х - казалось совершенно уникальным. Мне было за что воевать. И "душное" чувство ненависти - пополам со страхом - было очень сильным.
Свобода и отсутствие цензуры, доступные архивы, реабилитация деда, вал запрещённой литературы, "Пресс-клуб" в прямом эфире с десятками спорящих журналистов и политиков (сейчас невозможно в это поверить), секс-просвет и ночное "Про Это" (хотя, кажется, "это" позже: Елена Ханга, каминг-аут Андрея Черкизова, первая инфа о геях, комментарии Игоря Кона) - было чувством рухнувшей плотины. Миллионные тиражи "Огонька" с архивами репрессий..
Бывшего советского мальчика, меня поражало внезапное чувство: неужели так можно жить? На свободе, с прямыми эфирами, в потоке информации, - это и есть норма? Хотелось себя ущипнуть - и проснуться.
В каком-то смысле "сны" о свободе - и были снами. Коротким глотком демократии, попыткой сбросить старую кожу и стать европейской страной. Этого чувства полёта (почти физического) я не испытывал больше никогда.
Странный исторический зазор между двумя режимами (советским и чекистским) - был настоящим чудом. И эти ощущения уже не объяснить новым поколениям.
Провал ГКЧП тоже был фантастикой. Россия выбрала свободу - взамен "хозяйской руки". Но вряд ли кто-то тогда понимал, что "европейские каникулы" долго не продлятся.
Неприметный мужичок, сорвавший мою листовку, наверстал своё.
Имперская природа с распадом СССР никуда не делась. Она заставила "свободную Россию" вести чеченскую войну, бомбить свои же города, цепляться за границы, - и это стало концом демократии. Свободная "элита" тихо поползла в сторону "хозяина". Рубеж девяностых и нулевых - оказался удивительным "театром" подлости, продажности и "ссучивания" российских "демократов".
Ренессанс империи (возможно) и был неизбежен, но в каждом личном случае деградация "элиты" - на совести этих людей.
По определению империя оставалась враждебной свободе. Возвращение новой хунты (уже не советской) стало делом времени. Но надо ли ставить точку?
Вспоминая тот самый август, я всё-таки верю, что это вернётся: фантастика свободного дыхания, ощущение полного вздоха и чуда от того, что ты живёшь в живой стране. Что она, действительно, - живая.
Если это однажды случилось, то почему не может повториться?
! Орфография и стилистика автора сохранены
