К счастью, Антон Носик избежал самого страшного – российской тюрьмы. Это снимает с меня некоторые ограничения, которые я считал обязательными до вынесения приговора.
Я не верю, что слова Носика о сирийских детях, из которых вырастут бойцы, и сирийских женщинах, которые рожают будущих бойцов, – не более, чем интеллектуальная провокация. Такая позиция весьма распространена среди патриотов государства Израиль. И эта позиция вполне нацистская.
Когда до вынесения приговора я писал о том, что гражданин страны, постоянно подвергающейся жестоким террористическим атакам, может иметь такую позицию, я имел в виду лишь то, что экстремальная ситуация, в которой хронически находится государство Израиль, легко превращает вполне мирного обывателя в нациста. Это можно понять, этому можно посочувствовать, но нацист остается нацистом и теплых чувств все равно не вызывает.
Пару слов о том, о чем предпочитают не говорить вслух как сторонники Израиля, так и его противники, проявляя в этом умалчивании трогательное взаимопонимание (это единственное, в чем они проявляют взаимопонимание). На самом деле все продолжающиеся много десятилетий попытки мирного урегулирования арабо-израильского конфликта упираются в единственный совершенно непреодолимый вопрос: в категорический отказ Израиля выполнять резолюции ООН о возвращении и восстановлении во всех гражданских правах палестинских беженцев.
Выполнение этих резолюций Израиль считает для себя смерти подобным. Потому что, если их выполнить, лет через 20 арабы отменят государство Израиль через его собственный парламент. По всем остальным вопросам в принципе можно было бы договориться. И по статусу Иерусалима, и по поселениям. И слова о том, что "мы не будем разговаривать с людьми, взрывающими автобусы с нашими детьми", – тоже не более, чем слова. Если бы просматривался шанс на прекращение подрывов, разговаривали бы. В том то и дело, что этот шанс не просматривается.
Я воздержусь от собственной оценки оправданности отказа Израиля выполнять резолюции ООН по беженцам. Я категорически отвергаю позицию тех называющих себя "левыми" и "прогрессивными" интеллектуалов, которые оправдывают подрывы автобусов с детьми в отместку за отказ выполнять резолюции по беженцам. Человек, оправдывающий убийства детей, по определению не может быть ни левым, ни прогрессивным. Но надо отдавать себе отчет в том, что именно вопрос о беженцах является главным генератором нацизма, как арабского, так и еврейского.
Оправдание убийства женщин и детей есть нацизм. Когда Константин Симонов писал о немцах "сколько раз увидишь его – столько раз его и убей", он все-таки имел в виду вооруженного противника. Когда этот вооруженный противник пришел на нашу землю, советское общество столкнулось с серьезной проблемой преодоления внушенного ему сталинским людоедским режимом пацифизма и интернационализма. Представления о том, что одетые в солдатские шинели "простые трудящиеся" других стран – наши братья и нам делить нечего. И к массовым изнасилованиям немецких женщин советскими солдатами в конце войны стихи Симонова 1942 года не имели никакого отношения.
Поэтому проводить аналогии между стихами Симонова и высказываниями Носика – лукавство, которое только дискредитирует его защиту. Защищать Носика невозможно, отрицая нацистский характер его высказываний. Защищать Носика можно лишь с позиций признания права нациста на высказывания. С позиций признания самой 282-й статьи порочной.
Сергей Митрофанов пишет о Носике как о герое, который жертвует собой ради того, чтобы продемонстрировать всем неправовой и несправедливый характер 282-й статьи. Может оно и так. Но меня удручает, что большинство тех, кто защищает Носика с этих позиций, проявляют удивительное равнодушие к судьбе другого человека, уже пожертвовавшего многими годами свободы ради того, чтобы привлечь внимание к преступлениям не вражеского, а своего собственного государства. Я о Борисе Стомахине.
Оправдывать взрывы метро в Москве не лучше, чем оправдывать ракетно-бомбовые удары по больницам в Алеппо. Но есть небольшая разница. Носик защищает право своего государства (обоих своих государств) убивать женщин и детей государства вражеского. При этом его государство давно доказало свою способность постоять за себя и имеет надежную международную поддержку. Носик на стороне, во-первых, своих, во-вторых, более сильных. Стомахин защищает право убивать женщин и детей своего государства, потому что не может смириться с теми чудовищными военными преступлениями, которые оно совершает по отношению к брошенному всем цивилизованным миром народу. Стомахин на стороне жертвы, хоть эта жертва, мстя насильнику, сама становится преступником. Хотя бы этим Стомахин для меня гораздо симпатичнее Носика.
Кстати, чтобы героически пожертвовать собой ради демонстрации порочности российского репрессивного законодательства, сегодня совершенно не обязательно оправдывать ракетно-бомбовые удары по больницам Алеппо и взрывы в московском метро. В соответствии с ныне действующими законами для этого достаточно требовать признания независимости Чеченской Республики и возвращения Украине аннексированного Крыма. Если это начнет регулярно делать достаточное количество достаточно известных людей, власти просто не смогут это не замечать. Вынуждены будут ответить в соответствии с законом. С их законом. Герои, где вы?
