1. В постинге Самый длинный спад речь шла лишь об одной характеристике фаз делового цикла (измеряемых по динамике реального выпуска) – их длительности. Кроме этого параметра фазу рецессии (спада) характеризуют еще три индикатора: глубина, скорость, кумулятивные потери, а фазу подъема – абсолютная величина подъема и его скорость. Значения всех этих характеристик представлены в нижеследующей таблице.
Основные характеристики рецессий и подъемов в российской экономике, январь 1990 г. – июль 2015 г.
Источник: расчеты ИЭА по данным Э.Баранова и В.Бессонова.
2. Данные таблицы показывают, что по своим основным характеристикам (за исключением одной) последняя рецессия (ноябрь 2014 г. – июнь 2015 г.) уступает всем трем своим предшественницам. Лишь по показателю кумулятивных аннуализированных потерь последний спад (2014-15 гг.) занимает в рейтинге российских рецессий последней четверти века третье место, оставив на последнем, четвертом, месте рецессию 1997-98 гг.
3. Если верить распространенной гипотезе о наличии более или менее прямо пропорциональной связи между тяжестью экономического кризиса и вероятностью смены политического режима (в особенности популяризированной Е.Гайдаром в "Гибели империи" и других работах), то такая вероятность сегодня выглядит ниже, чем в трех предшествовавших случаях (в конце 1996 г., в конце 1998 г., в мае 2009 г.), когда, как известно, смены политического режима не было.
4. Если же не ориентироваться на популярную, но ложную гипотезу (Е.Гайдара), а пытаться анализировать факты, то выяснится, что смена политического режима в России происходила в других обстоятельствах. Например, она произошла в августе-декабре 1991 г. (кумулятивное падение ВВП накануне, в 1990-91 гг. составило около 7% при длительности экономического спада около двух лет). Однако она не произошла в 1996 г. при кумулятивном падении ВВП накануне, в 1992-96 гг., на 37% (а с учетом двух предшествовавших кризисных советских лет, то есть в целом за 1990-96 гг., на 41,4%) при общей длительности спада соответственно в пять (или даже семь) лет.
5. Если считать передачу Б.Ельциным поста президента В.Путину сменой политического режима, то она произошла не в условиях экономического кризиса (рецессии, спада), а в условиях росшей экономики, когда реальный выпуск увеличился в течение предшествовавших 13 месяцев на 10,1%.
6. В дополнение к этому следует обратить внимание на отсутствие подтверждения вышеупомянутой ложной гипотезы (Е.Гайдара) событиями начала и середины ХХ века. Свержение монархии в России в феврале 1917 г. произошло при сокращении ВВП накануне примерно на 10% (в 1914-16 гг., т.е. в течение двух с половиной лет Первой мировой войны, ведшейся лишь на части территории Империи). В последующем, при сокращении ВВП на 58,7% в течение пяти последующих лет (в 1917-21 гг.) в результате ведения военных действий не на части, а практически на всей территории страны, свержения большевистского режима не произошло.
7. Не произошло смены политического режима в СССР и во время Второй мировой войны, когда советский ВВП в течение семи лет (1940-46 гг.) снизился на 44,7%.
8. Более подробно об отсутствии связи между экономическим кризисом и сменой политического режима см. у Е.Покровской в Кризис как могильщик режима: желаемое или действительное?
9. Даже из этого краткого перечня хорошо известных исторических фактов видно, что длительный и глубокий экономический кризис не является неизбежным условием (предпосылкой) смены политического режима. Крупнейшие экономические катаклизмы, пережитые нашей страной (в 1917-21 гг., 1939-46 гг., 1992-96 гг.) с падением ВВП на 58,7%, на 44,7% и на 37% соответственно не сопровождались сменами политического режима.
10. С другой стороны, смена политического режима происходила либо в условиях относительно недолгих и неглубоких экономических кризисов (в феврале 1917 г. при падении ВВП примерно на 10% после двух с половиной лет спада, в августе-декабре 1991 г. при падении ВВП примерно на 7% после полутора-двух лет спада, в декабре 1999 г. при росте ВВП на 10% после 13 месяцев экономического подъема).
11. Отсутствие прямой (прямо пропорциональной) связи между тяжестью экономической ситуации и вероятностью смены политического режима свидетельствует о наличии других факторов, играющих в политических переменах более важную роль. Отсутствие такой связи является также фактом скорее не пессимистическим, а оптимистическим, поскольку вероятность смены политического режима в условиях относительно недолгого и неглубокого кризиса выглядит выше, чем в условиях полномасштабной экономической катастрофы.
! Орфография и стилистика автора сохранены
