"Они содержались в здании Областной администрации в Донецке, где их долго избивали, пытали, пытаясь получить у них странную информацию о связях с "Правым сектором", о якобы их подпольной подрывной деятельности", — пояснил правозащитник. У одного из похищенных Константина Мусейко требовали, чтобы он переписал свой бизнес на других людей, его дом, откуда активист был насильно вывезен, был ограблен. Со всеми захваченными проводили допросы, сопровождавшиеся избиениями, при этом, по их словам, часть похитителей не скрывала лиц.
У одного из пострадавших Александра Гурова пытались срезать с руки татуировку с гербом Украины.
Появившаяся в СМИ информация о захвате активистов вызвала широкий резонанс, и через некоторое время пятеро похищенных были освобождены. О причинах освобождения можно лишь гадать. Правозащитники не исключают, что мог иметь место обмен этих людей на кого-то из задержанных сторонников ДНР. Всем похищенным нанесли серьезные травмы: переломы ребер и носов, многочисленные ушибы грудной клетки, спины и головы, у одного из похищенных почти не действовала рука, травма локтя у другого потребовала операции.
Правозащитникам удалось задать вопрос о причинах похищений одному из лидеров ДНР. Он перечислил три. Людей похищают, чтобы получить информацию, чтобы в дальнейшем обменять на задержанных сторонников ДНР и "для перевоспитания".
Методы "перевоспитания", применяемые сепаратистами, Орлов проиллюстрировал подробностями другого похищения. На этот раз жертвами стали шесть студентов, участвовавших в жестоко разогнанном сторонниками ДНР марше "За единую Украину". 28 апреля их похитили, одному из них удалось бежать, благодаря чему и стало известно о произошедшем.
Родственники похищенных и активисты прошедшего марша обратились в милицию, городскую администрацию, наблюдательную миссию ООН в Донецке, и в четыре утра 29 апреля студенты оказались на свободе, но в тяжелом состоянии: у одного было сломано два ребра, у другого — нос, у двоих были черепно-мозговые травмы, еще у одного — перелом руки. Как удалось выяснить правозащитникам, у участников переговоров добиться освобождения оказалось очень трудно — многие сторонники ДНР категорически не хотели отпускать молодых людей, которых называли "фашистами".
После случившегося сотрудники милиции приходили ко всем пяти и настойчиво убеждали их забрать свои заявления о похищении.
Все активисты предпочли покинуть город.
"В целом эту ситуацию можно назвать террором. Одна из целей похитителей, по-видимому, — создание атмосферы ужаса и невозможности работать для всех, кто выступает против "Донецкой народной республики", — отмечает Орлов.
Он перечисляет людей, которые были похищены и чья судьба неизвестна. Среди них трое членов партии "Свобода": Ярослав Маланчук, Артем Попик и Александр Демко.
Последний был похищен два раза. В первый раз он был жестоко избит и серьезно ранен похитителями в живот. "Демко оказался в больнице, медики пытались вывести его в соседнюю область, но по дороге его снова похитили", — рассказывает правозащитник. Вместе с ним были похищены врач Галина Иванова и водитель машины. Судьба всех троих неизвестна.
Член областной избирательной комиссии от "Свободы" Маланчук был схвачен, связан и заброшен в машину, которая увезла его в неизвестном направлении на глазах у нескольких свидетелей.
Попик был похищен на глазах у матери. Нападавшие увезли его со словами, что едут "мозги промывать". Орлов обратил внимание на то, что милиция не делала попыток преследовать похитителей по горячим следам, хотя и прибыла на место случившегося через 20 минут. "Милиция бессильна. Они откровенно это сами признают и не пытаются хоть как-то противодействовать вооруженным людям, которые это все совершают", — заметил правозащитник.
Помимо похищений происходят и убийства. В частности, боевиками ДНР был убит православный священник московского патриархата Павел Жученко из города Дружкова. Священник занимался миротворческой деятельностью, ездил к представителям обеих сторон конфликта: и к бойцам украинской Национальной гвардии под Славянском, и к сепаратистам в Славянск. Его машина была расстреляна на блокпосту сторонников ДНР. Как объяснили дежурившие на блокпосте люди, огонь они вынуждены были открыть, поскольку машина не остановилась, несмотря на приказ.
Один из похищенных боевиками также был убит. Член культурно-просветительской общественной организации "Просвита" Валерий Сало был захвачен людьми, заблокировавшими его машину. Через день его тело было найдено в сгоревшем автомобиле.
Орлов отмечает, что члены "Просвиты" подвергаются давлению и в других населенных пунктах. Так, избиениям и другому давлению подверглась семья Зайцевых, где муж — член "Просвиты", а жена — преподаватель украинского языка и литературы в школе. После того, как учительница сказала одному из учеников, пришедшему в класс в накинутом на плечи российском флаге, что в школу не следует ходить в таком виде и ученик может носить флаг, если хочет, вне ее стен, Наталью Зайцеву избил отец мальчика — активный сторонник ДНР.
Позже боевики ворвались в их дом и обстреляли мебель, избили учительницу и вступившегося за нее сына Николая Зайцева, ранили Виктора Зайцева, попытавшегося защитить жену.
По словам правозащитников, никакие общественные организации, так или иначе выступающие против самостоятельности "Донецкой народной республики" на территории, контролируемой сторонниками ДНР, действовать не могут. В Донецке не работают отделения партии "Свобода", поскольку под давлением все сколько-нибудь заметные активисты организации были вынуждены покинуть регион. Офис "УДАРа" закрылся после того, как был разгромлен. Пустует и формально считавшийся работающим городской офис "Батьковщины" — таблички сняты, на окнах металлические ставни.
Но "репрессии" касаются не всегда только противников "ДНР". Правозащитники приводят пример: был похищен и избит руководитель формирования, называющего себя "Восточный фронт" Эдуард Акулов. По его словам, он считал, что сепаратистам следует работать с населением, агитировать, а не браться сразу за оружие, чтобы "не превратиться в бандитов". Во время штурма горисполкома в Макеевке он был взят в плен неизвестными, называвшими себя "сотрудниками силовых структур ДНР". Они также вели переговоры с одним из руководителей "республики". В одном из похитителей
Акулов позже узнал человека, которого выгнал из "Восточного фронта" за призывы к грабежам и недисциплинированность.
На свободу Акулов попал, сбежав от своих похитителей при очередной перевозке.
На территории, контролируемой ДНР, нарушаются и другие права человека. У противников ДНР фактически нет возможности проводить мирные собрания и открыто выражать свое мнение. Яркая иллюстрация этого — нападение пророссийски настроенных активистов на участников митинга "За единую Украину" 13 марта. В ходе столкновения был убит ножом активист донецкого отделения партии "Свобода" Дмитрий Чернявский.
Еще более страшным оказалось следующее столкновение. 28 апреля акция в поддержку единой Украины подверглась нападению боевиков ДНР, вооруженных огнестрельным и холодным оружием, взрывпакетами, арматурой и дубинками. По официальным данным, после этого в больницы обратились 14 человек. Правозащитники полагают, что пострадавших было куда больше, "но многие не хотели официально оформлять свои травмы".
Не обошли вниманием правозащитники и последствия антитеррористической операции (АТО) в Донецкой области. Члены "Мемориала", собирали информацию о ходе АТО в Краматорске, где события произошли до их приезда, Константиновке, Лужковке, в Мариуполе, куда правозащитники попали через несколько часов после перестрелки 9 мая, и в Красноармейске в день референдума.
Правозащитники попытались проверить информацию о неоправданной гибели мирных жителей в ходе АТО. Такие факты, как отметил Орлов, подтвердились. Он полагает, что в Славянске их могло быть еще больше, чем в других городах.
"Но туда мы не смогли попасть. Не только из-за украинских блокпостов, которые блокируют проезд туда, но и
по совету сторонников и даже руководителей ДНР в Донецке, которые сказали нам, что, вообще-то, вам, правозащитникам, туда выезжать не безопасно: "Понимаете, как бы нам потом вас самих не пришлось доставать из подвалов наших сторонников в Славянске",
— пересказал Олег Орлов разговор с представителями ДНР.
Правозащитники подробно исследовали обстоятельства гибели мирных жителей: говорили со свидетелями, изучали опубликованные в Интернете видео- и фотоматериалы, в Мариуполе они в тот же день объехали больницы, куда были доставлены пострадавшие.
"Конечно, как и все события во всех горячих точках, все происходящее мифологизируется. Сразу создается несколько мифов, и сторонники той или иной стороны жестко их придерживаются", — обрисовал информационную ситуацию, с которой столкнулись правозащитники, Орлов.
Свои мысли он иллюстрирует разбором мифа про Мариуполь. "Честная милиция не захотела разгонять участников шествия в День победы. Участники этой демонстрации были в большинстве сторонниками "Донецкой народной республики". Честная милиция не стала в них стрелять. И для подавления этой милиции, ее уничтожения были введены войска, которые начали стрелять по этим честным милиционерам, перешедшим на сторону народа, а потом открыли огонь по участникам акции", — пересказал версию сторонников ДНР Орлов.
Правозащитник отметил, что на самом деле события развивались либо вообще не так, либо не совсем так. "Во-первых, в этот день здание милиции было захвачено неизвестными вооруженными лицами, которые пытались захватить происходившее в этом здании совещание силовиков Мариуполя, которые, возможно, координировали свои действиях в рамках антитеррористической операции", — рассказал правозащитник. Неизвестные со стрельбой заняли два этажа здания, и совещающиеся были вынуждены запереться на третьем этаже. Они и вызвали подкрепление.
Как рассказал Орлов, первыми на место прибыли не имевшие обмундирования бойцы батальона "Азов" в штатской одежде, они отбили первый этаж здания. Через некоторое время в город вошли военнослужащие 72-й бригады. На их приход люди реагировали агрессивно — загораживали военным дорогу, бросали камни, закрывали БТРам смотровые щели, пытались их захватить. Орлов подчеркивает, что военные огонь в тот момент не открывали. Зафиксирован был только один выстрел, когда пьяный человек пытался броситься под идущую на большой скорости бронемашину.
На некоторое время военных из-за несогласованности действий задержали бойцы "Азова". Позже началась перестрелка с захватившими здание, в результате были ранены несколько военных, один убит.
По видеозаписям правозащитники сделали вывод, что также были ранены как минимум двое безоружных людей, попавших в зону боя.
"Операцию возле УВД существенно осложняли собравшиеся граждане, не понимавшие происходившего. Именно тогда появилась интерпретация, что это расстреливают милицию за то, что она не стала выступать против народа", — пояснил Орлов.
Он отмечает, что трагический эпизод с жертвами среди мирного населения произошел на втором этапе операции, когда здание милиции уже было отбито. При отходе украинских сил солдаты открыли огонь по толпе, из которой стреляли из травматического оружия и кидали камни. Правозащитники полагают, что военные не вели стрельбу на поражение, о чем свидетельствует характер ранений, тем не менее это привело к жертвам.
Орлов уверен, что в случившемся виноваты в первую очередь те, кто захватил здание милиции. Но не меньшая вина лежит и на организаторах антитеррористической операции, которые плохо экипировали военных. Их фактически ничто не защищало от толпы, но у них были автоматы и гранатометы. Кроме того, у солдат не было светошумовых гранат и гранат со слезоточивым газом, которые позволили бы разогнать толпу без жертв, отмечает Орлов.
Правозащитники считают, что власти совершили преступную халатность, которая требует расследования.
По мнению членов "Мемориала", в Красноармейске все произошло совсем иначе. В город в день референдума вошли группы вооруженных людей, которые сами себя называли батальоном "Днепр". Эти люди "взяли под охрану" горсовет, тем самым сорвав голосование на референдуме. Этим они, по мнению правозащитников, спровоцировали толпу на противостояние. У них также не было никакой защиты, но были автоматы. В результате открытой ими стрельбы, которая велась в основном в воздух и по асфальту, один человек погиб на месте, другой скончался в больнице и еще один был ранен в ногу.
Орлов уверен, что случившееся было преступлением, которое украинские власти обязаны расследовать. Правозащитник убежден, что власти должны пресекать деятельность всех вооруженных формирований на территории страны, вне зависимости от того, по какую они "сторону баррикад".
Аналогичным образом правозащитники подробно проанализировали ход военной операции в Краматорске.
По просьбам собравшихся члены "Мемориала" оценили настроения в регионе в целом. Ян Рачинский отметил, что доверять опубликованным результатам референдума сложно. "Есть некоторые косвенные показатели. С одной стороны, говорится, что "Донецкая республика" все контролирует, и все у них схвачено. В тоже время ДНР сидит в центре Донецка за баррикадами и не стремится оттуда выходить. В 400-500 метрах от этого здания находится Горсовет, на котором сохранился флаг Украины. И мэр города открыто заявил, что референдум не признает", — описывает ситуацию Рачинский.
Он уверен, что мэр не делал бы таких заявлений, если бы не чувствовал определенной поддержки, что доказывает — не все жители на стороне ДНР. Правозащитники отметили, что и разные сторонники ДНР зачастую не имеют единого представления о будущем региона, между ними происходят силовые столкновения и даже похищения одних сторонников "республики" другими. Большое влияние на представителей ДНР имеет российское телевидение, которое, по мнению правозащитников, существенно искажает информацию. Рачинский привел пример того, что в день, когда члены "Мемориала" были в Краматорске,
Первый канал сообщил об артиллерийских обстрелах города, тогда как на самом деле там не велась никакая стрельба.
В таких условиях есть большая вероятность, что в части округов Донецкой области выборы президента Украины не пройдут. "Это признают и донецкие власти, не относящиеся к ДНР, которые говорят, что примерно на 120 участках избирательные комиссии не приступали к работе. Это далеко не большинство избирательных участков, то есть пока подготовка к выборам идет. Что будет дальше, предсказать сложно, потому что нападения на избирательные комиссии продолжаются", — отметил Рачинский.
Правозащитники проанализировали в своем докладе и ход референдума о независимости Донецка. По их мнению, нарушения на нем были беспрецедентными и в совокупности превосходили все виденное правозащитниками ранее.
С одной стороны, референдум назначил орган, который не имел на это никаких полномочий. Кроме того, все положения о проведении референдума, по словам Рачинского, были направлены на то, чтобы оправдать многочисленные недостатки референдума.
"В качестве примера можно привести положение об избирательных участках, которые в первом пункте соответствующей статьи делятся на малые, средние и большие, а во втором пункте объявляется, что можно их делать любого размера", — рассказал правозащитник. На практике участки в Донецке действительно оказались крупнее обычных в четыре-пять раз.
Рачинский отметил, что в Мариуполе на весь город было вообще только четыре участка.
Правозащитник также подчеркнул, что и само положение о референдуме было недоступно практически никому. Из восьми опрошенных представителями "Мемориала" председателей участковых комиссий шесть человек сказали, что не знают о таком документе и не видели его, один человек был ознакомлен с этим документом со слуха, один человек его читал, но ни на одном участке это положение не было доступно.
Немаловажно и то, что ни в одном документе, связанном с референдумом, также не были определены его юридические последствия.
В день голосования нарушений было не меньше: от присутствия на участках вооруженных людей до отсутствия списков избирателей, вопреки утверждениям представителей ДНР о том, что они получили списки избирателей прошлого года. Такие списки правозащитники увидели только в одном центральном районе города, на остальных они составлялись с нуля. "Естественно, в таких условиях определять явку по крайней мере затруднительно", — констатирует Рачинский. Олег Орлов дополняет, что один и тот же человек мог проголосовать несколько раз на разных участках, примеры чего правозащитники видели лично.
При этом правозащитники полагают, что на этом этапе сознательных фальсификаций со стороны избирательной комиссии не было. Однако прочие "особенности" референдума делали невозможным определение результата.
Избирательные бюллетени были отпечатаны черной краской на белой бумаге без каких-либо степеней защиты и даже не были заверены подписью кого-либо из членов избирательной комиссии. Несмотря на то, что в положении о референдуме был пункт о наблюдателях, правозащитники не видели их на участках. На пути наблюдателя, помимо прочего, стояли препоны, связанные с организацией выборов.
Согласно положению о референдуме, они должны были регистрироваться через органы, местоположение которых было засекречено до последнего дня перед голосованием.
Кроме того, неизвестно, где происходил подсчет голосов. "Загадочным образом результаты референдума были объявлены через два часа после официального закрытия участков. Вообще говоря, это немыслимо даже при весьма квалифицированном составе избирательных комиссий", — отмечает Рачиснкий.
"Самая странная ситуация была в Мариуполе, где, по официальным данным, на четырех участках голосовали 150 тысяч человек. Каким образом такая избирательная комиссия смогла за день обработать 37 тысяч бюллетеней, для меня совершенная загадка", — говорит правозащитник.
Алексей Бачинский
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
