"Дорожная карта для нового мэра Москвы", — так называлась дискуссия, намеченная агентством "Росбалт" на 1 октября. Участие в ней подтвердили известные политологи. Однако в последний момент четверо из пяти — Глеб Павловский, Михаил Ремизов, Дмитрий Орешкин, Виталий Иванов — были вынуждены отказаться. Возможно, это связано с остротой текущего политического момента. Таким образом, шквал вопросов о новом градоначальнике и о будущем Юрия Лужкова обрушился на заместителя директора НИИ социальных систем, члена Общественной палаты Дмитрия Бадовского.
— Дмитрий Владимирович, возможны ли изменения социального и политического курса мэрии Москвы?
— Это зависит от того, кто возглавит город. Определенные политические изменения неизбежны. Юрий Лужков был своеобразной политической фигурой, региональным лидером еще с 90-х годов. Он сохранял определенную политическую автономию и в партии "Единая Россия", и в системе отношений с федеральным руководством. Понятно, что роль нового мэра будет иной, менее автономной.
Что касается социальной политики, то, думаю, она сохранится. Лужковские социальные гарантии — это основа социальной стабильности и электоральной управляемости системы. Другое дело, что дальнейшее развитие будет сильно зависеть от федерального центра. Москва традиционно не шла на стопроцентную оплату услуг ЖКХ. Из-за отказа следовать федеральным принципам столица не претендовала на федеральные средства из Фонда реформирования ЖКХ на капитальный ремонт. Кроме того, Москва всегда финансировала ГУВД, а сейчас, по новому законодательству, вся милиция должна перейти на федеральное финансирование.
Вероятно, федеральный центр пересмотрит практику уплаты налогов крупнейшими компаниями, которые сегодня платят не по месту работы, а по месту регистрации. Это для Москвы принципиально, потому что системообразующим для бюджета столицы является налог на прибыль, который платили крупнейшие компании, в том числе и федеральные. Также для бюджета Москвы существенен подоходный налог, а в перспективе может быть пересмотрен принцип его уплаты не по месту работы, а по месту жительства. Так как в Москве работает очень много жителей Подмосковья, которые пока платят подоходный налог здесь, то для нее это очень важный вопрос.
— Какие административные и политические задачи предстоит решить новому мэру?
— В первую очередь это вопрос контроля вертикали власти, которая имеет свои весьма специфические особенности. Естественно, кадровые перестановки в правительстве Москвы, то есть в верхнем уровне московской власти, произойдут, но они не будут радикальными, по принципу тотальной зачистки. Устойчивость московской системы управления базируется на уровне префектуры и управы. И для того чтобы разобраться с управленческой системой Москвы, тем более подыскать значительное количество новых кадров, нужно много времени.
Ключевым вопросом системы управления является местное самоуправление. В Москве на сегодняшний день оно фактически отсутствует. Сегодня все полномочия местной власти осуществляются на уровне префектур и управ, которые являются органами госвласти. Этот вопрос традиционно поднимается оппозицией, как системной, так и внесистемной.
Другой главный вопрос — это вопрос выборности мэра Москвы. Он сейчас в центре политической повестки дня. Из наиболее очевидных шагов нового мэра — это отзыв генплана. Ясно, что проблемы Москвы в ее границах не решаются. Требуется единая стратегия с Московской областью. Это касается инфраструктуры, энергетики, экологии, рынка труда. Эту проблему в свое время поднимал Лужков. Ее радикальное решение — это объединение регионов. Тот или другой вариант влекут за собой серьезные изменения в структуре управления. Есть разные схемы. Например, можно создать столичный федеральный округ, а его руководителя назначить в ранге вице-премьера. Можно объединить регионы. Если это будет новый субъект Российской Федерации, то Москва превращается в город. И вопрос выборности мэра становится решаемым.
— Таким образом, центр может "загасить" оппозицию?
— Да. Если Москва перестанет быть субъектом Федерации, то теоретически могут быть восстановлены выборы. Это более вероятно. Изменение законодательства, связанное с отменой выборов губернаторов, маловероятно.
— Каким вам видится будущее Лужкова?
— Первоначальная эмоциональная волна, связанная с заявлениями экс-мэра, утихает. Я думаю, что Лужков и дальше будет пытаться играть некоего ньюсмейкера и лидера общественного мнения. Возможно, в каких-то политических формах он и попробует отстаивать идею возвращения выборности мэра, но, на мой взгляд, никакой радикальной политической стратегии с его стороны не будет. От самого Лужкова ничего не было, кроме ряда эмоциональных заявлений и реплик и обращения к москвичам с развернутым изложением позиции. Проблема Лужкова заключается в том, что возможность его сотрудничества с организованными политическими силами минимальна.
— Как вам кажется, может ли его фронда по отношению федеральному центру подпитываться некими политическими группами внутри "Единой России"?
— Лужков пошел на прямой разрыв с "Единой Россией", хотя, возможно, в самой партии есть определенное количество людей, которые к нему относятся сочувственно. Лужков по целому ряду позиций является левым политиком, но его деятельность на посту мэра и деятельность его жены абсолютно неприемлемы для левых организаций. Единственное, о чем можно было говорить, — это о сотрудничестве с профсоюзами. У экс-мэра всегда были хорошие отношения с ними, но в профсоюзном движении идут очень серьезные внутренние процессы.
— Могут ли быть возбуждены уголовные дела против Лужкова?
— Есть дело Рябинина, есть следственные проекты по другим моментам. Чем все это закончится, сказать трудно. Показательным будет дело Рябинина. Это наиболее очевидный индикатор.
— Какие требованиям, на ваш взгляд, должен удовлетворять мэр?
— Мне кажется, можно говорить об ожиданиях разных групп населения. Проблема здесь в том, что сейчас у многих людей психологический ступор, они не представляют Москву без Лужкова. Пенсионеры и бюджетники настроены на патернализм, мэром они хотят видеть крепкого хозяйственника. Их мнение важно, потому что эти люди ходят на выборы. Есть огромное количество людей, которые рассчитывают на перемены, притом радикальные, которые считают, что город застыл, замерз в своем развитии. Там претензии и запросы совершенно другие. Но эти люди при Лужкове не ходили на выборы. И возникают вопросы: сейчас они на выборы будут ходить? а если придут, то с чем? и что это будет за позиция с точки зрения политики? Вот что необходимо учитывать, имея в виду перспективу президентских выборов. Это один из центральных политических вопросов.
— Вы считаете, события в Москве всколыхнут этих людей?
— Я задаюсь вопросом: если власть поменяется, то какую позицию займут эти люди? Это нетривиальное состояние. Новый мэр, с учетом той роли, которую играет Москва, должен быть скорее политик, чем чиновник.
— Как думаете, в Кремле уже определились с кандидатурой нового мэра?
— Я думаю, на момент, когда указ подписывался, политический кризис уже длился три недели, и совершенно очевидно, что руководители страны — и Медведев, и Путин — уже представляли себе, что они хотят сделать в плане изменения системы управления, и представляли шорт-лист кандидатов. Другое дело, что возникает вопрос выбора. Консультации на этот счет до сих пор продолжаются. Об этом свидетельствует то, что вопрос о назначении нового мэра был отложен. Первоначальное ощущение, что кандидатура будет внесена в течение двух-трех дней, не оправдалось. Возможно, это хорошо, надо было, чтобы эмоции улеглись. Ситуация была эмоциональной не только для Лужкова, но и для всей политической элиты. Это не вполне стандартная ситуация для президента, премьера, всего чиновничьего аппарата и для тех кандидатов в шорт-листе, с которыми, возможно, этот вопрос обсуждался.
— Связана ли эта пауза с пересмотром шорт-листа?
— Судя то той информационной ситуации, которую мы видим, создается впечатление, что наверху возникают все новые идеи по кандидатурам. Некоторые, мягко говоря, сами хотят. Но мне кажется, что это больше внешний фон, на уровне президента и премьера пересмотра шорт-листа не происходит.
— Назначение кого из называемых кандидатов наиболее приемлемо?
— Мое мнение не имеет принципиального значения. Могу только сказать, что назначение Хлопонина мэром, на мой взгляд, не очень логично с аппаратной и политической точек зрения. Ведь человек только недавно получил назначение. С другой стороны, известно, что у нас было так: все что-то обсуждают, а потом, как во всем известном историческом случае, "разрешите представить, Михаил Фрадков". После чего все начинают бегать и выяснять, кто такой Фрадков. Не все сразу могут вспомнить, о чем идет речь. Так что надо дождаться списка "Единой России". Из него также станет ясно, будет ли разделение должностей мэра и председателя правительства. Если да, то обе эти кандидатуры будут в одном списке.
— Насколько отставка мэра может дестабилизировать политическую ситуацию?
— Отставка Лужкова — это, конечно, серьезный катализатор политических процессов. Тем не менее его отставка предсказуема, она была заложена в 2007 году. Срок полномочий мэра заканчивался за несколько месяцев до выборов, и совершенно очевидно, что вопрос о власти в Москве не мог решаться накануне нового выборного цикла. Конечно, отставка могла произойти иначе, спокойно, например по шаймиевскому сценарию, а не в такой жесткой форме. В принципе последний год замена губернаторов происходит очень интенсивно, в том числе пошла линия и досрочной замены. Это характерно для случаев, где смена власти приходится на 2011 или на начало 2012 года. Есть еще несколько кандидатур, которые могут попасть в эту историю. На мой взгляд, эта политика была заложена в программу Медведева, когда он занял пост президента, и была согласована с Путиным. Процесс мог бы начаться раньше, если бы не кризис, который его отодвинул. Решение этой задачи ставилось перед Медведевым наряду с конституционной реформой, перезагрузкой отношений с Западом и модернизацией.
— Была ли отставка Лужкова актом самоутверждения Медведева?
— Естественно. Медведеву был брошен открытый вызов. Совершенно очевидно, что если бы он его не принял, то его бы не поняли. Эта история останется в президентстве Медведева как ключевая.
— Вы думаете, позиции Медведева укрепятся или, наоборот, может случиться так, что из-за этой истории "Единая Россия" не поддержит его на выборах?
— Делать из истории с Лужковым далеко идущие выводы в политическом смысле — это не совсем верно. Конкуренция команд, лидеров, различных групп влияния, в том числе и внутри партии "Единая Россия", существовала всегда, продолжает существовать и, скорее всего, будет существовать. Конкуренция обостряется. Что касается тандема, то оба его участника заинтересованы в том, чтобы все это бурление кланов, групп влияния, команд не вело к потере управляемости. Из-за этого такая резкая реакция на Лужкова. Он решил сделать предметом обсуждения вопрос о том, кто в тандеме главный, и подал пример элитам, что пора делать ставки. То, что с ним случилось, — это ответный сигнал элитам: не пора. И это все поняли. Но в газетах тема будет обсуждаться еще долго. Участники тандема также заинтересованы в том, чтобы решения они принимали сами, а не потому, что их вынуждают какие-то кланы и группы.
— По-вашему, все будут решать эти два человека?
— Обстоятельства, безусловно, учитываются, учитываются настроения в обществе, элитах, задачи дальнейшей политики, международная обстановка, перспективы новой волны кризиса. Это все будет учитываться при принятии окончательного решения по поводу 2012 года. Но в логике той конструкции, которая существует, это решение должно в первую очередь приниматься двумя лидерами. И влиять на него не должны какие-то кланы и команды с открытым забралом, как Лужков, или закрытым забралом.
— Может ли что-то разрушить эту схему?
— Случай всегда может вмешаться. Может вмешаться экономика, международная политика, еще что-то. Но все действия власти, связанные с кадрами, будут направлены на сохранение стабильности. Где-то смена власти происходит удачно, где-то не так удачно. У нас были разные модели подбора кадров и разные приоритеты. Одно время пробовали силовиков, менеджеров, пробовали схему варягов. Даже с отставкой тяжеловесов происходило по-разному. С Росселем была одна история. С Шаймиевым — другая, наиболее блестяще реализованная схема преемничества в условиях позитивных договоренностей с сохранением влияния и институционального закрепления статусом. Башкирия — третья история. Конфликтный сценарий, но добровольный уход. С Илюмжиновым — спокойный уход и сохранение поста президента ФИДЕ.
Случай с Москвой — особый. Москва — это наиболее высокий политический уровень. Готовиться и приниматься решение будет так, чтобы исключить минимальный риск ошибки. Это ключевой политический вопрос, мэр Москвы будет у всех на виду ближайшие полгода. Все будут только об этом и говорить. Хотя, конечно, никогда ничего исключить нельзя.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
