День, когда из Дагестана не приходят фронтовые сводки, — это фантастика. Подрывы, теракты, обстрелы воинских колонн и постов милиции, покушения на чиновников, убийства военных, сотрудников МВД и ФСБ, министров, судей, муфтиев, журналистов — дагестанская обыденность. Похоже, по уровню террора Дагестан обогнал Чечню с Ингушетией вместе взятые.
Из наиболее громких последних преступлений можно вспомнить дерзкий расстрел министра внутренних дел Адильгерея Магомедтагирова 5 июня этого года, убийство заместителя муфтия Дагестана Ахмеда Тагаева 26 мая, убийство замруководителя управления СКП по Дагестану Сейфутдина Казиахмедова 21 мая. В 2008 году, 29 декабря, в Махачкале был расстрелян заместитель начальника штаба Северо-Кавказского регионального командования внутренних войск МВД генерал-майор Валерий Липинский. Еще можно вспомнить, что в марте 2008-го в Махачкале был убит глава ВГТРК "Дагестан", а в феврале 2005-го — заместитель министра внутренних дел, в мае 2004-го взорвали министра по делам национальной политики, информации и внешним связям Дагестана, его предшественник был взорван в августе 2003-го, в октябре 2001-го убит вице-спикер парламента, в августе 1998-го взорван муфтий Дагестана, в 1996-м — министр финансов, а когда число покушений на мэра Махачкалы превысило 15, их перестали считать…
Перечислять можно до бесконечности: в нынешнем Дагестане стреляют, взрывают и убивают точно так же, как и 5, и 10, и 15 лет назад. В ноябре 2007-го, когда в Махачкале открыли мемориал сотрудникам МВД Дагестана, на гранитных плитах были выбиты имена 410 человек, погибших при исполнении служебного долга, из которых только в тот год погибло 33. Это без учета погибших военнослужащих ВВ МВД России, Минобороны, сотрудников ФСБ, а также сотрудников различных подразделений МВД, командированных из центрального аппарата и других регионов России. По открытым источникам можно подсчитать, что в 2008 году сообщено о гибели в Дагестане 35 и ранении 47 силовиков, а также ликвидации 56 боевиков. С начала этого года поступала информация о гибели 36 и ранении 41 служащего силовых структур и уничтожении 48 боевиков. И это лишь та вершина айсберга, которую нам дозволено видеть: вовсе не диверсии и покушения попадают в сводки новостей.
Руководители Дагестана и силовых структур очень редко, но меняются, а смертельная статистика остается неизменной.
Замена главы Госсовета даргинца Магомедали Магомедова, правившего в республике почти 19 лет, на президента-аварца Муху Алиева мало что изменила. Равно как и назначение вместо убитого Адильгерея Магомедтагирова министром внутренних дел Али Магомедова, 33 года проработавшего в госбезопасности.
Надо сказать, репутация погибшего руководителя МВД республики была своеобразна: его решительность и бескомпромиссность в борьбе с "ваххабитским подпольем" доходила до крайней жестокости. В этом смысле новый министр мало ушел от прежнего. Например, в издании "Газета" от 30 января 2005 года можно найти информацию, как в хасавюртовском отделе ФСБ, который тогда возглавлял Али Магомедов, задержанных подвергали изощренным пыткам. Причем в одном случае подчиненные Али Магомедова пытали… своих же коллег: троих прапорщиков из УФСБ по Чечне! Прапорщиков пытались заставить признаться в том, что они убили какого-то дагестанского подполковника ФСБ. "Один из ребят... был как отбивная котлета", — скажет потом на суде один из их начальников. Если уж так обращаются со своими, что говорить о "чужих"!
Кто и для чего развернул эту кровавую бойню?
Обычно кивают на неких боевиков, говоря о бандподполье и ваххабитах. Однако последние на слуху от силы лет 8-9, а террор был и тогда, когда и слова-то такого — "ваххабиты" — никто еще не слышал.
И не всегда власти ищут "ваххабитский след". Например, громкое убийство в июле 2000-го начальника Махачкалинской школы милиции полковника Гаджимагомеда Гаджимагомедова позже вдруг попытались повесить на некоего Сайгида Муртазалиева, 30 сентября того же года ставшего чемпионом сиднейской Олимпиады по вольной борьбе! Олимпиец точно не числился в ваххабитах, зато был одним из лидеров так называемого Северного альянса (сообщества в основном аварского), яро оппонировавшего тогдашнему руководителю Дагестана Магомедали Магомедову. Альянс этот позже обвинил Магомедова в организации целой серии политических убийств: в первой половине 2004-го по республике прокатилась волна ликвидаций глав районных администраций. Причем как-то "случайно" под пули попадали те районные начальники, которые не поладили с Магомедовым, отказавшись от лестного предложения сдать вкусный пост нужному человеку. В ряде случаев почерк убийц был характерен: короткая, но меткая очередь из автомашины на ходу. Много ли вообще вольных стрелков, способных столь метко поражать объект из движущейся машины? В адрес Магомедова тогда были высказаны обвинения вполне прозрачные. На Кавказе за слова (и на них) принято отвечать, однако тогдашний глава Дагестана предпочел отмолчаться.
Террористы, боевики, ваххабиты, джамааты… Как-то уж сомнительно, что какой-то подпольный джамаат в состоянии объединить под одной крышей аварцев и даргинцев, лакцев, кумыков, лезгин! Национальный же, а значит, клановый аспект проблемы старательно замалчивают. Как стараются не афишировать и то, что немалая часть убийств высокопоставленных чиновников до боли напоминает конкретные разборки на предмет дележа сфер влияния.
Но что делят, кто делит и отчего этот передел длится уже почти 20 лет? Магомед Толбоев (секретарь Совета безопасности Республики Дагестан в 1996-1998 годах) сказал мне в мае 1998-го: "Государство в Дагестане — это бутафория. Государственные органы оказались слабы, единственным объединяющим их фактором стали "мир и процветание", то есть деньги. Средства из Москвы прямиком уходят в кланы, каждый получает огромные деньги. Эти миллиарды пропивают, ничего не производя. Контроля из России за расходованием бюджетных средств нет никакого: сколько уходит, куда, кому, никому никакого дела, как в унитаз спускают".
Характерная особенность Дагестана в том, что власть там всегда делилась по национально-клановому принципу.
Портфели и кресла во всех органах власти, правительстве и его министерствах распределяются фактически по итогам негласного кулуарного торга представителей крупнейших национальностей. В Дагестане зафиксировано проживание более 130 национальностей, из которых коренными считаются 32. Однако во властных органах представлено едва ли больше 14 из этих национальностей. А раз представителей прочих 120 национальностей во власти нет, то и денег у них нет!
До краха СССР ведущая роль в Дагестане принадлежала аварцам, на которых традиционно и делал ставку Центр. Именно у аварцев были основные рычаги административного управления и, соответственно, источники доходов, которыми они могли поделиться с остальными нациями. А могли и не поделиться. Так или иначе, самые хлебные посты и силовые структуры были у аварских кланов, а даргинцы оставались на вторых ролях. И торг за должности между ними даже в советские времена не обходился без крови.
Но с конца 80-х, когда эта хрупкая система сдержек и противовесов рухнула, Кремль вдруг решил поддержать неожиданно оказавшихся у руля корабля даргинцев, в частности, клан Магомедали Магомедова. Это вряд ли было сделано умышленно:
кто же знал, что совершенно декоративный пост председателя Верховного Совета автономной республики после августа 1991-го вдруг станет вершиной властной пирамиды!
Добровольно спускаться с которой, сдавая обратно аварским кланам власть (и контроль над финансами!), столь неожиданно упавшую в руки, никто не пожелал. Пользуясь моментом, клан Магомедова постарался укомплектовать управленческий аппарат своими людьми. А это означало передел сфер влияния и финансовых потоков, тут же заговорили стволы и загрохотали фугасы. Но в начале 90-х на это внимания никто не обращал: разве не такой же передел шел по всей стране? Просто дагестанское кровавое колесо превращалось в вечный двигатель, работающий по "правилу Монтекки — Капулетти".
Драться было за что: ежегодные дотации из Москвы колеблются в разные годы от 8 до 18, а то и 20 миллиардов рублей. По крайней мере уже свыше 100 миллиардов рублей бесследно испарились за последние годы, не дойдя не только до рядовых граждан, но и вообще до местной экономики. Они растеклись по офшорам, материализуясь в самом Дагестане лишь в фешенебельных особняках нуворишей, их же огромных стадах — скота, иномарок и телохранителей. И неслучайно
многие наблюдатели часто обнаруживают связь между очередной порцией федеральных траншей и покушениями на крупных чиновников.
Еще в 2005 году известный журналист Валерий Выжутович метко подметил: "Убийства министров, представляющих влиятельные кланы и связанные с ними криминальные группировки, — это кровавый распил бюджетных денег".
С назначением на место Магомедали Магомедова Муху Алиева сменилась лишь рука на кранике. Но бюджетные средства как бесследно утекали на бездонную "мелиорацию", так по-прежнему и уходят на "ремонт Провала". За оградами же вилл по-прежнему царит беспросветная нищета, а о справедливости вещают лишь джамааты. Наличие которых вполне устраивает грызущиеся кланы в качестве ширмы: ну, стреляют себе, и ладно, зато под грохот пальбы и разрывов "гяуры" не слишком внимательно приглядываются к чисто конкретным делам. Те, кто пытается приглядеться, долго не живут. Уж не потому ли товарищи из Центра столь легко соглашаются с предлагаемой им версией, что за непрестанной волной убийств влиятельных людей стоит исключительно ваххабистское подполье? Тезис о терроризме, хотя и реально существующем, великолепное прикрытие усобицы племенных вождей, пилящих очередной транш.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
