Переехавший в Петербург Конституционный суд начал свою работу в здании Сената с принятия решения по известному "делу Мананы Асламазян". Решение оказалось категорически в пользу Мананы, некоторые даже заговорили о новой "оттепели": "Неужели началась обещанная Медведевым гуманизация правосудия?" — перешучивались журналисты после оглашения решения КС.
Но сперва напомним предысторию.
Уголовное дело против Асламазян было возбуждено в январе 2007 года. "Провинилась" она лишь тем, что пыталась вывезти из страны без декларации 9.5 тысяч евро (при том, что предельно разрешенная для этого сумма — 10 тысяч долларов). Манана объяснила, что перепутала евро с долларами и готова исправить ошибку. Но вместо того, чтобы наложить на нее административный штраф по статье 16.4 КоАП (от одной до двух с половиной тысяч рублей), всю ввозимую ею валюту объявили "незаконно перемещаемой через таможенную границу Российской Федерации". Поскольку сумма в рублях превышала 250 тысяч, в соответствии с примечаниями к 169-й статье УК размер "незаконно перемещаемого" стал "крупным" и подпадал под часть 1 статьи 188 УК РФ "Контрабанда" с лишением свободы на срок до пяти лет. А затем был фактически разгромлен руководимый Асламазян фонд "Образованные медиа".
В рамках расследования дела о контрабанде были проведены обыски в офисе фонда "Образованные медиа", изъята документация, компьютеры, почтовые и бухгалтерские серверы, заморожены счета (некоммерческая организация "Образованные медиа" существует на деньги иностранных инвесторов). 14 февраля 2007 года было возбуждено еще одно уголовное дело: налоговики обвинили фонд в уклонении от уплаты НДС. По версии следствия, организация проводила платные образовательные семинары для журналистов, но налоги в казну не поступали. В апреле 2007 года фонд был вынужден приостановить работу, затем руководители организации приняли решение закрыть свое детище. И сама Манана была вынуждена уехать за границу и оставаться там, как она объясняла, "учитывая особенности современного российского правосудия", и сейчас работает в Париже. Жалуясь в КС, Манана Асламазян указала, что ее "необоснованное уголовное преследование стало возможным вследствие "неопределенности норм права, с одной стороны признающим совершенное ею деяние административным правонарушением, согласно КоАП, а с другой стороны — уголовно наказуемым деянием". И суд встал на ее сторону, расценив указанную часть 188-й статьи УК в сочетании с нормой, определяющей, что считать "крупным размером" незаконно ввозимой суммы, влекущим уголовную ответственность, как не соответствующую Конституции. Любопытно, что представитель Совета Федерации в КС Елена Виноградова против удовлетворения жалобы Асламазян категорически возражала…
Формулировки решения оказались ясными и жесткими.
Во-первых, КС установил, что сам факт ввоза валюты "не рассматривается как посягательство на охраняемые законом интересы Российской Федерации, представляющее общественную опасность". Ее представляет только ввоз валюты, существенно превышающей законодательно установленный предел. Между тем даже несущественное его превышение, как в случае с Асламазян, может повлечь уголовную ответственность — что прямо противоречит конституционным принципам равенства и справедливости.
Во-вторых, КС считает, что признаки преступления должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы каждый мог оценить уголовно-правовые последствия своих действий. Между тем в статье 188 имеется как раз такая неопределенность: ничего не сказано, как считать размер незаконно ввезенной или вывезенной валюты. Например, если в день ввоза курс доллара составляет, скажем, 25 рублей и 10 копеек, недекларированный ввоз 10 тысяч долларов уже означает контрабанду (поскольку получается более 250 тысяч рублей). Неточности закона порождают его неоднозначное истолкование, а следовательно — произвольное применение. Определенность, ясность и недвусмысленность правовых норм — требование к законодателю, установленное КС еще в 1999 году. И особую значимость это требование приобретает применительно к уголовному законодательству, которое предусматривает крайние меры принуждения. Вводя уголовную ответственность за контрабанду валюты, федеральный законодатель был "обязан сформулировать норму таким образом, чтобы при признании размера недекларированной валюты как крупного из всей ввозимой суммы была исключена та ее часть, которая законом разрешена к ввозу без декларирования".
Теперь, согласно решению КС (согласно закону, не подлежащему обжалованию, вступающему в силу немедленно после провозглашения и действующего непосредственно), все решения судов, основанные на аналогичной трактовке части 1 статьи 188 УК подлежат пересмотру. Что касается дела Мананы Асламазян, то КС постановил, что оно подлежит немедленному пересмотру, и Следственный комитет его уже прекратил — дело будет переквалифицировано на административное. Манана заявила, что довольна таким решением и теперь собирается вернуться из вынужденной эмиграции. Ее адвокаты говорят, что теперь будут пересмотрены и дела тысяч людей, пострадавших от столь же произвольной трактовки 188-й статьи УК. Иначе говоря, всех, кого осудили за якобы "контрабанду", а на деле — за незначительное превышение разрешенной суммы, должны быть оправданы (если, конечно, вывозимая или ввозимая сумма не превышала 10 тысяч долларов больше, чем на 250 тысяч рублей).
Кстати, подобные дела в век банковских карт и электронных платежей кажутся абсурдными. Понятно, когда государство защищается от контрабандного ввоза товаров. Но зачем включать в их число валюту, ведь на карточке можно "провезти" любую сумму и состояние счета не надо декларировать на границе…
Но более любопытный вопрос, как трактовать это решение? Как начало "оттепели", учитывая то, что в деле Мананы многие усматривали политический аспект? Действительно, фонд "Образованные медиа" власти, мягко говоря, не нравился. Более того, в свое время Владимир Путин, заявив, что дело Мананы Асламазян "не стоит и ломаного гроша" и что, конечно, "административной ответственности она не избежит, но в Россию пусть возвращается", тут же дал понять, что ничего не может быть хорошего в организации, обучающей наших журналистов на иностранные деньги. И вдруг КС выносит вердикт, разительно расходящийся с генеральной линией?
С одной стороны, ничего удивительного в этом нет: при всех своих недостатках КС — орган, в силу профессионализма судей, их опыта и несменяемости все-таки наименее зависимый от Кремля (особенно на фоне Госдумы) и не раз в былые годы принимал решения для власти неприятные. И если по делам для власти принципиальным (как, скажем, по делу о выборах губернаторов) судьи нередко поддавались политической конъюнктуре, то при рассмотрении частных жалоб конкретных граждан КС весьма и весьма часто их удовлетворял. Достаточно вспомнить, например, историю с запретом на приватизацию социального жилья, полученного после 1 марта 2005 года, который КС отменил. И вообще, почти 98 процентов всех жалоб в КС составляют именно такие, "частные" вопросы.
С другой стороны, было понятно, что за первым решением КС на новом месте будут следить и трактовать его как знаковое. А тут еще свежи в памяти обещания Медведева о судебной реформе и гуманизации правосудия, об искоренении "телефонного права". "Дело Асламазян" как нельзя лучше подходило в качестве показательного — ведь вряд ли оно было настолько принципиальным для властей, чтобы они упирались до конца. В конце концов, существует масса других способов прихлопнуть неугодную организацию. И возможно, в этом случае никто даже и не делал попыток влиять на судей КС.
Куда интереснее будет посмотреть на результат рассмотрения следующего дела — о конституционности Устава Ставропольского края, где заложено право краевой Думы согласовывать важнейшие кадровые назначения в администрации. Тут-то интерес у Кремля прямой: губернатор назначен "сверху", а в краевой Думе хоть и зыбкое, но большинство у "эсеров"…
Вы можете оставить свои комментарии здесь
