Гарри Кимович, как вы оцениваете, спустя почти месяц, результаты вашего антисаммита - "Другой России"?
"Другая Россия" превзошла самые смелые ожидания организаторов. Власть сделала все, чтобы придать ей необходимый оппозиционный накал. Обстановка противостояния, связанная с неадекватной реакцией власти, придала мероприятию столь обостренный характер. Итоги следующие. Во-первых, выяснилось: можно вести спокойный диалог самых разных политических сил. Кроме того, четко высветился характер оппозиции. В стране есть партии, считающие себя оппозиционными, но при этом они не могут вырваться из магнетизма Садового кольца, продолжая играть и жить по кремлевским правилам. И есть те, кто готов играть по правилам новым. Что вселяет надежду. Многие считали, что конференция провалится, потому что столь полярные силы, которые собрались в "Другой России", никогда ни о чем не смогут договориться. Конечно, мы делаем первые шаги, и нельзя торопиться.
Какие шаги? "Другая Россия" сейчас в отпуске?
Все-таки летом трудно требовать от участников новой находящейся в процессе становления и довольно необычной структуры каких-то конкретных шагов. Многие вещи требуют дальнейшего согласования. В начале сентября мы планируем встречи, где надеемся выработать конкретную программу действий. Хотя сегодня повестка дня определяется во многом действиями Кремля, и можно не сомневаться, что последние законодательные кремлевские инициативы ведут дело к развязке - с форсированием событий по реализации сценария-2008. И, соответственно, "Другая Россия", считающая необходимым сохранение нынешнего конституционного поля и возможности людей влиять на власть, будет что-нибудь предпринимать.
Что именно?
От участников "Другой России" поступают разные инициативы. Надо определиться, например, в отношении участия или неучастия в каких-то выборных процессах. Выяснить, существует ли возможность выстраивания параллельной политической реальности. Потому что ясно, что в сегодняшней, которую контролирует Кремль, все результаты определены заранее. Главным было в нашей июльской встрече - желание добиваться консенсуса, пусть даже по очень ограниченному кругу вопросов.
Но конкретной программы общих действий пока нет...
Мы считаем, что необходимо заставить власть проводить нормальные, полноценные выборы и соблюдать Конституцию. Другое дело, что в рамках нынешнего политического процесса это может не получиться. И тогда надо искать возможности мобилизовать общество для решения этих проблем в другой политической реальности.
Что вы имеете в виду?
Любая власть может пережить свою легитимность. Сегодняшняя еще опирается на легитимность Путина. Чем ближе 2008 год, тем труднее власти поддерживать даже ее. Изменения в обществе могут происходить двумя путями. Одни - нормальная процедура выборов. Причем, независимо от качества самой процедуры: главное – готовы ли принимать полученные результаты большинство участников. Другой путь можно условно назвать «майданом». Если выборы становятся бессмысленными, и большинство людей в обществе понимают, что власть, которая себя изжила, таким путем не уходит, то политически активные граждане начинают искать иные формы самоорганизации, более легитимные в глазах населения. Может оказаться так, что очередной эксперимент власти по сворачиванию остатков демократического пространства не сможет не вызвать ответной реакции людей.
Пока вы готовитесь использовать инициативы власти, другие уже сегодня пытаются их опротестовать. Вешняков, например, с этой целью взывает к региональным своим отделениям...
У нас нет административного ресурса Центризбиркома. В то же время действия Вешнякова показывают, что внутри монолита власти существуют серьезные расхождения. И последние законодательные инициативы - а Вешняков, как наиболее продвинутый представитель власти, это понимает, - выталкивают на так называемую экстремистскую обочину уже не каких-то там маргиналов, а серьезных участников политического процесса. И в определенный момент этих "маргиналов" станет так много, что их политическая масса окажется слишком значимой... Вешняков, что логично, по этому поводу бьет тревогу: не превращайте, например, Касьянова в экстремиста! Что же касается "Другой России" - то нам очень непросто двигаться вперед, чтобы добиться консенсуса очень разных сил. Трудно сделать какие-то заявления сейчас. Ведь это заявления, которые не может сделать ни один человек, ни даже какой-то оргкомитет. Это тот формат, который определяется не на конференции из 300 человек, а на координационном совете, состоящем из 35-40 человек.
"Яблоко" и СПС тверды в отрицании вашей инициативы?
Обе эти партии не являются сегодня оппозиционными, что бы их лидеры нИ говорили. Они продолжают играть по кремлевским правилам. Я еще раз подчеркиваю: речь идет о руководящих органах. Многие рядовые члены этих структур, включая руководителей региональных отделений, смотрят на эти события несколько иначе, чем их лидеры.
Не опасаетесь, что ярлыки, которые вы используете для политических противников, могут оттолкнуть от вас "белых воротничков"?
Люди, которые готовы отстаивать свои экономические и политические интересы, обращают на риторику мало внимания. Обращают на нее внимание те, кому хочется найти оправдание своей пассивности. Сегодня большинство действий власти по сворачиванию демократии не вызывает резкого отторжения большинства населения. С другой стороны, активность людей, отстаивающих свои социально-экономические права, тоже возрастают. Даже во внешне благополучной Москве это и Бутово, и московские общежития, и жители предназначенных на снос домов... По всей стране вспыхивают протесты: конфликт между рядовым человеком и чиновничьей системой нарастает. В данном случае наша риторика всего-навсего отражает эту политическую действительность. Если политическая партия ставит своей целью любой получить кремлевскую регистрацию, участвовать в выборах и ждать, дадут ей 7% или не дадут, это ее право. Она таким образом рассчитывает на нужду власти в наличии хоть какой-то оппозиции. Рассчитывает, что получит некоторое количество мандатов и сможет отстаивать хоть какие-то интересы людей. Эта политика ведет в тупик - она лишь придает власти видимость легитимности.
Вы для себя совершенно отвергаете традиционный путь - победа на выборах в парламент, президентские выборы? Вы не видите себя, например, членом другой партии - того же Касьянова?
В стране нет дееспособной Думы. Есть марионеточный орган, штампующий решения Кремля. Законы, отштампованные сегодня нижней палатой, предусматривают получение искомых результатов кампании задолго до ее начала. И это не просто вопрос пересчета голосов. Это вопрос о том, кого можно, а кого нельзя допускать до выборов. А что касается Касьянова - совершенно очевидно: что бы Касьянов ни регистрировал, его партия никогда к участию в выборах допущена не будет. Даже Республиканской партия Владимира Рыжкова, старательно избегающей политической радикализации, тоже пока не удается пройти регистрации. А вот у Григория Явлинского все в порядке - партия "Яблоко" регистрацию получила...
Разве не единственно правильный путь – попытаться убедить народ в том, чтобы он правильно выбирал депутатов?
Можно убеждать в ситуации, когда есть минимальные возможности воздействия народа на политику партии власти. Всегда существует дилемма: или вы продолжаете использовать минимальные возможности для этого, или вы считаете, что этих возможностей не осталось и любая ваша попытка войти в процесс придает власти тот самый внешний лоск легитимности. Сегодня не осталось сомнений в том, что выборный процесс превращен в абсолютный фарс.
Вам остается только улица?
Есть исходные данные: власть уходить не собирается. Можно, конечно, ничего не делать и ждать, когда рухнет вся страна… Но нужно искать те формы взаимодействия оппозиционных сил, которые позволят изменить ситуацию. Кроме парламентских выборов есть еще и президентские, на которых выдвижение единого кандидата – реально, даже для самой широкой коалиции.
Вы готовы бороться с властью с помощью круглых столов? В обстановке рекордного рейтинга президента, недавно зафиксированного ФОМом?
Кого на самом деле любит народ, неизвестно. Единственный способ узнать – провести мало-мальски честные выборы. Когда же неизвестный человек звонит по телефону и задает в лоб вопрос про Путина – в стране, где все избиратели родились в советскую эпоху и помнят, что такое КГБ, – это не совсем чистый эксперимент. Сегодня большинство населения пока еще не видит необходимости активно участвовать в политических действиях. Но не замечать того, что число представителей противоположной категории населения увеличивается, может только тот, кто вообще ничего не хочет видеть. То, что даже в Москве начинают вспыхивать отчетливые акты гражданского недовольства, – это процесс, который уже не может пойти на убыль, он набирает обороты. В определенный момент он станет непреодолимым для власти, вынужденной реформироваться.
То есть вы делаете ставку на стихийные выступления людей, осознавших глубину своих противоречий с властью.
Если вы отрезаны от участия в выборном процессе, то вы концентрируетесь на изменениях настроений в обществе.
Говорят, вы вернулись в шахматы. Это результат разочарования в политике?
Это бред. Речь идет о сознательной провокации тех, кто хочет, чтобы я не занимался тем, чем я занимаюсь сейчас. Надеюсь, Каспарову-политику не запрещено иногда приближаться к шахматной доске?
Нет усталости от провокаций, равнодушия людей?
Люди меня принимают очень хорошо. Пока с людьми у меня проблем не было. С провокаторами – были, с властью – были, а с людьми – не было.
Вы считаете, что человек с вашей фамилией сегодня может на что-то рассчитывать в политике?
Я 25 лет защищал цвета своей страны. Я делаю сегодня ровно то же самое. Я уже состоялся. Для меня личный успех или неуспех в политике не будет означать краха или неудачи общего дела. Мне важно, чтобы страна перестала катиться в пропасть. Когда я слышу, что наша власть сдает китайцам в аренду нашу землю, – у меня, как у миллионов моих соотечественников, это вызывает определенную реакцию.
Почему оппозиция у нас столь беспомощна? Каждый вождь сидит на своей делянке и не хочет поступаться принципами?
Объединение оппозиции должно иметь конкретную цель. Чем шире коалиция, тем она должна быть более конкретна и понятна. В Чили в 1988-89 году объединились 18 организаций – правых и левых – чтобы нанести Пиночету поражение на референдуме о продлении полномочий. Фактически нам сегодня тоже навязывают референдум о продлении полномочий нынешней власти. Потому сегодня на политическом поле и появилась «Другая Россия». Но оппозиция должна четко понимать: точек пересечения с Кремлем у нее больше не будет. А для многих наших устоявшихся политических брэндов оторваться от кремлевской конструкции сегодня невозможно. Они так привыкли жить – в этой системе координат…
Насколько вероятен сегодня референдум?
Я думаю, что провести его не дадут. Потому что на референдуме голосуют не только «за», но и «против». И придется дать возможность многим людям с противоположной точкой зрения ее высказать. Если Кремль решится на сценарий сохранения Путина у власти, что, мне кажется, 50 на 50 сегодня, то постараются обойтись без народного волеизъявления. Все-таки риск велик. Не потому, что не сумеют обеспечить нужный результат, а потому, что люди могут почувствовать, что результат совсем не тот, который они себе представляли. И власть поэтому не случайно так ужесточает правила, не случайно приравнивает протестные выступления к экстремизму – власть, которая в себе уверена, в таких вещах не нуждается. В 2000 году, и даже в 2004-м Путин обходился без этого. А сегодня совершенно очевидно, что для достижения цели власти требуется крайне жесткое законодательство, позволяющее использовать во взаимоотношениях с оппозицией Уголовный кодекс.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
