Иногда правление тирана кажется вечным. Но если даже в самые темные времена лучшие люди поддерживают пламя Сопротивления, лед этой зимы рано или поздно треснет. Будет весенний шторм освободительной битвы. Все увидят, что зло, казавшееся непобедимым — уязвимо, трусливо, смертно.
Но весна свободы — не сезонно-климатическое явление, она не наступит сама по себе, повинуясь лишь вращению планеты.
Эта весна может быть лишь рукотворной. Для ее прихода необходим рукотворный свет, рукотворное пламя. Эта весна может быть лишь делом ваших рук.
Ливия 2011 года – классика победы. Вооруженное восстание, открытый бой, свержение диктатуры. Февраль – первые протесты, август – взятие столицы, октябрь – конец тирана. Ливийская революция вернула норму человеческой истории. Ужаснулись упыри всего мира, глядя на труп Муаммара Каддафи. Значит, так можно. А что может один, сможет и другой.
Годы правления Каддафи перевалили на пятый десяток. Его идеология перемешивала сталинизм с нацизмом, адаптировала к "Третьему миру" и натягивала на шариат. Тотальная диктатура маньяка именовалась "джамахирией", небывалым народовластием. "Джамахирийская" номенклатура прессовала народ, преследовала недовольных, рассылала войска по Африке, устраивала теракты в Европе. Нефтедолларовые потоки тратились на содержание "ревкомов" – титушек, доносчиков, надсмотрщиков. "Джамахирийская" особенность: управдом с пистолетом – социальная основа режима.
Свыше тысячи заключенных погибли в 1996 году при подавлении бунта в тюрьме Абу-Салим. "Ливийский Кенгир"… Население Ливии было тогда менее пяти миллионов. Как если бы сейчас в России одномоментно вырезать тысяч тридцать пять. Это побоище стало несмываемым символом каддафистского правления. Наряду со златотканым шатром нацлидера.
Оппозиция от монархистов до коммунистов была задавлена намертво. Оставалось еще исламистское подполье. Выделялась боевая группа, во главе которой стоял инженер Абдель Хаким Бельхадж. Фанатичное упорство, культ борьбы, готовность к смерти позволяли активно сопротивляться такому режиму. Когда ливийские исламисты начинали в 1980-х, власть Каддафи казалась вечной.
15 февраля 2011 года в Бенгази арестован адвокат Фетхи Тербиль. Люди идут отбивать защитника абусалимских заключенных. Ситуация советского городского бунта 1950–1960-х. Однако с иными последствиями.
Выступили студенты Триполи: "Нам не нужно ничего, кроме конца Каддафи!" В лидеры интеллигентной молодежи выдвинулся рэпер Ибн Табит. "Тебе не сбежать!" – пророчески гремела песня, обращенная к Каддафи. Ребята и девушки дрались всерьез. Зная, на что идут.
16 февраля молодежный бунт поднялся в городе Эль-Байда, в восточной Ливии. Футбольные фанаты схватились с полицией и госбезопасностью. На подавление выдвинулся спецназ из столицы. Но восставших в Эль-Байде поддержали армейцы. Местные каддафисты поспешили сдаться и даже присоединиться. Спецназовцы и наемники отступили. Первая освобожденная земля. Так началась 17 февраля 2011-го Ливийская революция.
"Взяли Эль-Байду, возьмем и Триполи, – говорил раненый повстанец. – А если не сумеем, лучше покончить с собой".
Ливия исторически делилась на западную Триполитанию, восточную Киренаику, южный Феццан. Государственный центр базировался на западе и дискриминировал нефтеносный восток. (Вроде отношений Москвы с Сибирью.) Это мощно сказалось в революции: повстанцы обрели в восточной Ливии опорную базу.
18 февраля в Бенгази, центре Киренаики, сброшен каддафистский флаг. Под историческим знаменем Ливии создается Национальный переходный совет (НПС). По стране прокатились восстания гарнизонов. Военную оппозицию консолидировали генералы Абдул Юнис, Сулейман Махмуд, Али Обейди. "Каддафи приказал убивать ливийцев. Но крови нашего народа не будет на моих руках", – сказал генерал Обейди.
Восток освободился в первую неделю. Начались бои и на западе, но там Каддафи было на кого опереться. В первом сражении за Эз-Завию верх взяли каддафисты. Погиб повстанческий командир полковник Хусейн Дарбук. Стало ясно: война не на день и не на два.
Повстанческая Национально-освободительная армия (НОА) исчислялась десятками тысяч. Первый костяк сформировали солдаты и офицеры восточных гарнизонов. Исламисты вдохновлялись примером афганских моджахедов. Но основную массу составили другие силы. Гражданские и секулярные.
Арабские и берберские ополченцы племен и землячеств. Рабочие, механики, инженеры с нефтепромыслов, заводов и портов. Молодые журналисты, литераторы, блогеры. "Авторитетные люди" кварталов и базаров. Традиционная солидарность, родовая и общинная, сплачивала против диктатуры. (Как и в российском повстанчестве 1930-х.) Стало ясно: ливийцы только и ждали момента, когда откроются арсеналы. Чтобы урыть тирана с его управдомами.
Более полугода в Ливии шла гражданская война. Сражения в песках, уличные бои в городах. Брега и Рас-Лануф, Адждабия и Бен-Джавад, Злитен и Зинтан по нескольку раз переходили из рук в руки. Мисурата – морские ворота Ливии – сковала отборные силы диктатуры и стала автономным центром революции. В столице страны, Триполи, организовалось вооруженное подполье. Партизанские группы наносили диверсионные удары и вели непрестанную агитацию. Особенно в университете и в кварталах бедноты.
Стрелкового оружия повстанцам хватало, труднее было с бронетехникой. На ходу вводились новые технологии боя. В песках – пикапы с пулеметами, знаменитые автотачанки. В городах – бронированные бульдозеры с огневыми системами.
Каддафи бросал на повстанцев регулярные войска, придворные спецназы, наемников из Черной Африки. Особенно зверствовали бригады сыновей диктатора – армейского генерала Хамиса и гэбистского подполковника Мутассима. Сын-наследник Саиф курировал финансы, администрацию и пропаганду.
"Смертоносное наступление Каддафи", развернутое в марте, остановили не только повстанческие тачанки, но и самолёты НАТО. Военно-воздушная операция была ограничена и в целом бессистемна. Надо отдать должное: авиаудары НАТО позволяли уравнять силы, лишали каддафистов преимущества тяжелой техники. Но исход революционной войны решился не с неба, а на земле.
Временное правительство восстания возглавляли бывшие "джамахирийские" сановники, порвавшие с Каддафи, и популярные диссиденты с мировым именем. Председательствовал в НПС недавний куратор юстиции Мустафа Абдель Джалиль. Его замом был недавний начальник госплана Махмуд Джибриль. Состоял в НПС правозащитник Фетхи Тербиль. Связь времен символизировал принц Ахмед ас-Сенусси. Военными делами заведовали генерал Омар Харири, много лет проведший в тюрьмах Каддафи, потом бизнесмен Джалаль Дигейли.
Бойцы восстания надежно контролировали лидеров. Когда генерал Юнис был заподозрен в сделке с Каддафи, исламисты расстреляли его, невзирая на заслуги первых недель. Решающее слово имели повстанческие командиры. Армейские офицеры, как полковник Хамид Хасси, капитан Осама Джували. Военврач Мансур Зарму, заводские мастера Хасан Хома и Нури Латиф, менеджер Фавзи Завауи – из Мисураты. Инженер Халед Ковати – из Бреги. Коммерсант Мустафа Дардеф – из Бенгази. Автодилер Абдулла Накер – из Зинтана. Нефтяники Хафез Ибрагим, Абдель Мисрати – из Рас-Лануфа.
"Каждый должен соответствовать ситуации", – произнес Джалиль 20 августа 2011-го. Это был приказ к штурму Триполи.
В тот же вечер атаковали партизаны. В их руках оказались столичный аэропорт, университет, знаковая мечеть, арсенал, несколько кварталов. Наутро 21 августа в порту Триполи высадилась повстанческая гвардия из Мисураты. Марш-броском двинулась в столицу Злитенская бригада. Через освобожденную Эз-Завию в Триполи прорвались джихадисты Бельхаджа – на главную площадь страны. "Поздравляем народ Ливии!" – разослали они СМС на все телефоны страны.
Битва за Триполи была жестокой, с тысячами убитых. Кольцо замкнулось вокруг правительственного комплекса Баб-эль-Азазия. 23 августа над "ливийским Кремлем" поднялся красно-чёрно-зелёный флаг с полумесяцем и звездой. 28 августа пал последний оплот триполитанских каддафистов – спецназовская база Саладин. В этом бою нашел свой конец свирепый Хамис Каддафи.
Последних своих преторианцев Каддафи-старший собрал в Сирте и Бени-Валиде. С ним оставались Мутассим, Саиф, несколько генералов и чиновников – кто не мог надеяться на прощение. Например, генерал Мансур Дау, гэбистский куратор титушек. Или секретарь Муса Ибрагим, заведующий телеагитпропом.
Последнее наступление на бастионы каддафистов вели в сентябре-октябре мисуратцы, зинтанцы, злитенцы. Бени-Валид катком зачистила Злитенская бригада. Последним оплотом "джамахирии" оставался Сирт. 20 октября Зинтанская и Мисуратская бригады с боем взяли родовой центр Каддафи. Обращенный в каменную пыль.
Свергнутый диктатор пытался укрыться в пригороде, прячась в дренажной трубе. Там его нашли мисуратцы. Казнь тирана свершилась на месте. Трупы Муаммара и Мутассима Каддафи были выставлены в Мисурате. Тысячи людей ехали издалека, чтобы увидеть недавнего нацлидера мертвым.
"Я вам говорю: он убит. Убит руками ливийцев", – сказал на весь мир Бельхадж, военный комендант Триполи. 23 октября в Бенгази, столице восстания, выступил перед необозримым митингом председатель НПС Джалиль: "Ливия освобождена".
С тех пор прошло тринадцать лет. Ливия неузнаваема. Снос каддафизма создал подлинную Джамахирию – военно-демократическое самоуправление гражданских сообществ. Повстанческие силы организовали жизнеобеспечение по регионам (вероятная судьба известной "федерации"). По-своему обустроились мисуратцы, бенгазийцы, триполитанцы, общности в городах, горах и песках. Гражданские и политические свободы утвердились по всей стране. (Даже каддафистам не запрещено участвовать в политике. Понятно, что без шансов.)
Не все повстанческие лидеры остались на высоте: к примеру, генерал Халифа Хафтар в борьбе за власть связался с пригожинским "Вагнером" – и с ним же был разбит на подступах к Триполи. Но большинство повстанческих командиров, бойцов и активистов нашли себя в народной самоорганизации.
Победу восстания ливийский народ считает своей победой. Райского благоденствия никто не ждал. А жизнь свою люди определяют теперь сами. За что и воевали.
Ливия показала тогда: возвращается эпоха нормальных революций. Не "цветных" и не "твитерных". Реальный цвет революции – цвет повстанческого знамени. Вскоре это подтвердил Майдан, Революция достоинства Украины. Ныне подтверждает Сирия, во многом повторившая – в хронологической растянутости – опыт Ливийской революции.
Смогут ли россияне подняться, подобно ливийцам? Смогут, если решат победить, а не покончить с собой.
! Орфография и стилистика автора сохранены
