Общей чертой отечественных "властей", что имперской, что советской, что нынешней можно назвать презрение к данному слову и обязательствам, вместе с пониманием, что "настоящий", истинный правитель не связан ничем, кроме своей собственной воли. А все остальное это интеллигентский треп, либеральные бумажки, кондиции, с которыми главная удаль - половчее их разорвать. Тут сразу всплывает в сознании сцена поедания Драконом своего собственного декрета под жалкий лепет Архивариуса.
Обязательства и договоры могут быть только с равными - чужими сильными, серьезными, годными правительствами, и то до момента, когда получится половчее им засадить кинжал в спину или чуть пониже. С "народом" же только насмешливый рык - "кто ты и кто я", после которого никакого желания у очкастого просителя развивать тему не появляется.
Достаточно вспомнить примеры из истории, когда одни под давлением обстоятельств вводили "конституцию" и целый букет обещаний по "либерализации" общественной и социальной жизни, чтобы уже через несколько месяцев, после успокоения бунтующих масс 1905-го года обо всем этом забыть и начать тасовать Думы, прикидывая в уме, как бы получше и побыстрее разогнать вообще все это сборище. Другие, разродившись в момент шаткой революционной ситуации рулоном декретов "обо всем прекрасном" точно так же, спустя кратчайшее время, под предлогом "революционной целесообразности" вкатили жесточайший и деспотический режим.
Истинная инициация Ельцина как "царя", произошла, подозреваю, когда он, собравшись с силами, разорвал сковывающую его конституцию и разогнал гадкий, ограничивающий самодержца, парламент.
Про нынешнего царя и писать не буду, к чему пересказывать в сотый раз очевидное.
Разорвать этот порочный круг представляется маловероятным, благо
интеллигентские клубы, которые имеют обыкновение временно править страной, когда очередной самодержавный режим неизбежно рушатся под грузом собственной злопакостности, так и просятся, чтобы очередной популист или проходимец сыграл с ними схожую шутку.
Под вопли и аплодисменты благодарного народа, который в треске рвущихся очередных "кондиций" чует движение очередной вожделенной "сильной руки".
! Орфография и стилистика автора сохранены
