Постоянный контакт со смертью, пусть и удалённый, каждодневное перекачивание через себя трагических историй близких и неизвестных меняет отношение к жизни. Она становится двуликой. В ней удивительным образом сожительствуют красота весенних гор и трупы, выглядывающие из-под тающей грязи окопов. В ней храбрость и предательство шагают плечом к плечу. Правда переглядывается с ложью, а красно-чёрные маки, зацвётшие в степи, живут на фоне земли, изгрызаемой снарядами.
Человечество пережило много глобальных катастроф, землетрясений и наводнений. Наш век преподнёс нам достаточно травм и слёз, которые должны были бы подготовить нас, сделать устойчивее. Но война накладывает иной отпечаток. Она - производная от чьих-то желаний и поступков, от того сознание и расщепляется надвое, пытаясь понять, как одни и те же руки могут и душить, и лелеять.
Война меняет отношение к жизни, даже если она ещё не дотронулась до тебя. Праздник окрашивается оттенком глинистого красного и неминуемо превращается в праздник во время смерти. Двуликая жизнь оставляет двоякое ощущение. Хочется жить, но без необходимости навешивать на себя шоры, чтобы не замечать чужое страдание. Хочется смотреть на тёпло-зелёные поля и не думать о километрах болотины, в которое превратились красивейшие берега Днепра. Хочется жить иначе, когда надо тупо жить.
Порой кажется, что от влияния войны ничего не удалось уберечь. Каждая мысль и каждое слово, ненароком брошенное в дружеской беседе, несут в себе эту оскалистую ухмылку двуликости. Она как бы намекает, что жизнь прежней уже не будет. Там, где сверкала белизна "Лебединого озера", теперь шипит баллончик с перцовым газом. Там, где играла музыка Чайковского, теперь почему-то визги, крики и ругань, чего-то не поделивших людей. Двуликость как она есть. Красота творчества соседствует с уродством насилия.
Постоянный контакт со смертью, пусть и удалённый, меняет сознание, допускает в него то, что ранее было под запретом. Не нужны больше людям цветущие маки, не нужны весенние горы и тёпло-зелёные поля. Им подавай карты окопов и канцелярскую сухость отчётов о взорванном, захваченном, убитом. Двуликость нашего времени порождает массу вопросов и не объясняет, как в этой двуликости не потерять самого себя.
! Орфография и стилистика автора сохранены
