Английский язык однажды чуть не исчез. Но совершенно неожиданно вернулся из небытия. И не просто вернулся. На этом языке небольшого, дождливо-туманного острова между Европой и Атлантикой, сейчас говорят 1.5 миллиарда жителей нашего глобуса. Что же случилось? Как такое стало возможно? Грандиозные исторические несчастья выковали его и сделали тем, что он есть, господа!
Вот послушайте.
До самого пятого века нашей эры ни одна живая душа не подозревала, что далекая римская провинция Британия, населенная потомками римских легионеров и кельтами (за триста лет хорошо перемешавшимися) приобретёт странное название "Англия" и будет говорить не на латыни и гэлике (языке кельтов), а "инглис", языке англов.
Так вот. Наступил пятый век. И однажды утром римляне погрузились на галеры и взяли курс на Средиземноморье.
Так британцы догадались, что цивилизации – (тогам, винным кафе, библиотекам, театрам, центральному отоплению, бальнеологическим курортам, интеллектуальным беседам за чашей, борделям и циркам), против которой они так страстно боролись, но с которой потом за триста лет так сроднились, пришел конец.
Но свято место пусто не бывает…
Очередное изменение климата вызвало затопление низко лежащих земель Фризии (Нидерланды и северная Германия). Оставшиеся буквально наплаву англы, саксы и юты погрузили свой скарб и домочадцев на разнообразные плавсредства и поплыли искать Lebensraum. Британия оказалась недалеко. Сначала их принимали как беженцев и даже пытались использовать в качестве электората в местной политической борьбе (римляне таки оставили на острове идеи демократии), но пришельцы быстро смекнули, что, в отсутствие римских легионов, большой, замечательный остров незащищен, а важность демократических институтов власти и разделения властей уступают примитивному холодному оружию, и захватили Британию.
Но, видимо, такой уж это остров, что ростки цивилизации тут все равно пробиваются сквозь камень.
Прошло еще пятьсот лет, и вот англы, саксы и юты, не иначе, чтобы как-то скоротать дождливые вечера, приспособили латинский алфавит для своих языков, создали эпический шедевр "Беовульф" научились писать, перестали бояться христианства как опасного колдовства, смешались с прекрасными и грамотными римско-кельтскими женщинами Британии, изучили с их помощью латынь, построили великолепные церкви, , восстановили концепцию библиотек, и, как следствие, здесь появились просвещенные короли (Альфред, например), и вообще – высокая культура. Пятисот лет хватило на создание новой высокоразвитой нации, практически с нуля. Единственное, в чем они стояли до конца – цивилизации вина предпочитали цивилизацию пива, а овощам - мясо!
Так появилась Англия, английский и англичане. Никто не знает, почему саксы не дали ни острову, ни языку своего имени (только названиям графств – Сассекс, Эссекс, итд), а ютов в этом плане и вовсе необъяснимо дискриминировали.
Но так уж всегда происходит в европейской истории: только кто-то научится писать и эмпатии, откроет библиотеки и постигнет радости абстрактного мышления, как набегает волна неграмотных лохматых пассионариев с гигантским размером обуви и холодным оружием и захватывает страну. Вы уже поняли, что мы говорим о викингах. Несколько веков англичане от них отбивались. Одна радость: те прекрасно понимали всю остро ненормативную английскую лексику, которую к ним обращали, ибо викинги на языках говорили близкородственных, германских.
Но когда английские монахи писали об ужасах набегов викингов, они не знали, что самое страшное еще впереди.
А впереди были норманны.
То есть франкоговорящие викинги, "отжавшие" у слабых и грамотных королей франков обширные маркграфства. Но этого им показалось мало. В 1066 году некий Вильгельм, известный в Нормандии как незаконнорождённый Гильом Бастард, собрал несметное войско франкоговорящих викингов, жаждущих социального лифта, и переправился с ними в Англию, всего-то 20 миль через Ла Манш.
На Англию в это время с севера напали обычные, германоговорящие викинги, так что войско просто не успело отразить атаки и тех, и других, и король англичан был убит стрелой в глаз.
И на этом Англия кончилась.
Совсем.
Все земли были отняты и переданы франкоговорящей норманнской аристократии, все священники стали норманнами, а те, кто владеет землей и идеологией, владеет всем. Тем более, что это была цивилизация вина, а не пива.
Английского языка почти не стало.
Все государственные акты составлялись на французском и латыни. И даже сегодня памятью от тех времен остался французский девиз на всех королевских гербах со Львом и Единорогом: Dieu et mon droit ("Бог и мое право"- имелось в виду право на ускользающие французские территории). Это девиз короля Ричарда Львиное Сердце, который по-английски не мог сказать даже "Ландон из зе кэпитал оф Британ", как и все последующие короли. И королевский двор Прекрасной Дамы - Элеоноры Аквитанской, матери Ричарда, читал куртуазные романы из жизни короля Артура и сочинял сонеты исключительно по-французски.
Английский ушел в подполье. Века на три. На нем говорили только недобитые саксонские помещики, крестьяне и торговцы. Он потерял окончания и категорию рода. Письменная традиция английского была почти утрачена. Он стал диалектом черни.
Мой морской волк папА однажды задумчиво сказал, в 1980 году, вынув изо рта мундштук своей извечной голландской трубки: "Если знаешь английский и испанский, кто-то на глобусе обязательно тебя поймет".
Это говорил опыт.
Эта фраза запала в меня навсегда.
Слабые поначалу франкские короли стали вытеснять норманнов и вытеснили из Франции совсем (Столетняя война, которая длилась 116 лет). Британо-франкская империя перестала существовать, и норманнские короли перестали ассоциировать себя с Францией. "Рука, качающая колыбель, правит миром", говорит английская пословица. Так и получилось. Норманнские аристократы, отрезанные от Франции, перестали ездить за невестами через Ла Манш. Они стали жениться на англичанках. В английском выражение "родной язык" - "материнский язык". Дети норманнских аристократов впитывали английский с молоком матерей и англо-саксонских кормилиц, и нянюшек.
Постепенно для этих детей французский становится иностранным. Франция – чужим, иностранным государством.
Но решающим моментом возвращения английского языка стала Чума.
Латиноговорящие и франкоговорящие юристы и священники гибли первыми: их чаще всего призывали к умирающим. Они вымерли. Образованный слой, и без того тонкий, практически исчез. Именно к этому периоду относится учреждение новых колледжей для восстановления латиносведущей интеллигенции в Оксфорде и Кембридже, но это будет потом, а пока, по закону больших чисел, остались те, кто говорил по-английски, на языке "черни". И тогда впервые в судах разрешили говорить на английском языке, на нем же (непредставимо!) разрешили чтения Евангелия в церквях.
И вот (запомните эту дату!) в 1362 году, впервые в истории, в Вестминстере, в Парламенте раздался английский язык. И вскоре, тоже впервые в истории, на нем обратился к Парламенту Генрих Ланкастерский, король Генрих Четвертый.
Английский вернулся и возродился.
Потом на английском напишет "Кентерберийские рассказы" Чосер (1340-1400) и положит начало английской литературе (хотя там еще будет много галлицизмов). Однако для своего полного триумфа английский ждет сына стратфордского перчаточника, который подарит ему гениальную Универсальность.
Свою роль сыграли несколько факторов: Британская империя, оставившая многим странам систему образования, и первые университеты; развитие компьютерных технологий; экономическая глобализация; наконец, популярность англоязычного кинематографа и телевидения.
Английский не боится искажений, не защищает себя истерически от заимствований, не создает академии Филологической защиты. Носители языка очень толерантны к любым акцентам и произношениям. Региональные акценты больше не вызывают снобистской реакции. "Королевский английский" стал одним из многих видов произносительных норм.
Это очень свободный, живой, меняющийся язык.
На нем происходит моя жизнь вот уже 30 лет. И "во дни тягостных раздумий", его четкий древний аналитический синтаксис приносит порядок в мысли и спокойствие в эмоции))
! Орфография и стилистика автора сохранены
