Новая вводная, поступившая с подачи Медведева, о том, что в "значительной мере" спецоперация была начата, чтобы воспрепятствовать ядерной программе Украины, в очередной раз демонстрирует, что почти за девять месяцев так и не удалось сформулировать внятные и непротиворечивые цели этого мероприятия. Отсюда и постоянно меняющиеся объяснения на тему "что это было".
Возникает стойкое впечатление (и скорее всего, оно очень близко к действительности), что имел место фатальный просчет при казалось бы рациональном подходе: продемонстрировать НАТО, которое уперлось в вопросе ультиматума о возвращении в границы 1997 года, что ультиматум может быть подкреплен и более серьезными аргументами. Разгром Украины (тот самый "Киев за три дня") должен был показать, что за словами стоит что-то и более существенное.
Один маленький нюанс — Киева за три дня не получилось. Причем на Запад кивать здесь не имеет смысла — Запад начал разворачивать помощь Киеву, когда убедился, что молниеносная операция превратилась в кашу. Собственно, и сам Киев, по аккуратным свидетельствам окружения Зеленского, не был уверен, что ему удастся удержаться. В первые дни оптимистом считался тот, кто отводил время до разгрома в неделю.
Поэтому внешние причины провала блицкрига можно опускать — Кремль всё привёз себе сам. Своими руками. Авантюризм относился не только к недооценке возможностей противника, авантюризм выразился и в переоценке своих собственных возможностей. Ну, а потом всё завертелось уже совершенно иначе.
Отсюда и судорожные метания по всем направлениям, что на видимом пространстве обозначилось как хаотическое создание легенды: а зачем, собственно, мы туда полезли. Сколько версий причин начала этой самой спецоперации прозвучало только на официальном уровне — не сосчитать. Про пропаганду я вообще молчу — про причины можно издавать многотомник.
Говорить всерьез про ядерную программу Украины даже сейчас (тем более сейчас) попросту нелепо. Все известные ядерные программы последнего времени (северокорейская, пакистанская, индийская, израильская, ЮАР, да в общем-то, даже китайская) — это растянутый не на годы, а на десятилетия процесс с очень серьезной внешней помощью, с системными инфраструктурными проектами, с масштабными и однозначными программами подготовки кадров — в общем, это годы и годы. И усилия, и расходы. И главное — огромное число маркеров, которые однозначно указывают не только на наличие самой программы, но и на ее направленность. Чтобы делать заявление о том, что Украина находилась на такой стадии реализации программы, которая прямо и однозначно угрожала безопасности России в обозримом будущем, надо предъявлять хоть какие-то доказательства.
Для примера — ядерная программа Пакистана заняла 25 лет. Было разработано урановое месторождение Дера Газиа, был проведен цикл масштабных строительных работ: США построили в Пакистане легководный реактор, Канада построила реактор на тяжелой воде и завод по производству тяжелой воды, Франция построила в Пакистане блок в Часме. Французы же на этом реакторе запустили технологии по переработке плутония. Газовые центрифуги пакистанцы банально украли, причем самостоятельно не смогли установить — потребовалась внешняя помощь. Реактор в Пакистане построил и Китай, они же запустили еще один завод по производству тяжелой воды, они же передали вместе со специалистами и кольцевые магниты для газовых центрифуг для боевого обогащения урана. Были открыты ядерные центры и опытные производства. И вот это всё — только основа для ядерной программы, которую даже теоретически невозможно скрыть и спрятать.
Ну попробуйте спрячьте соответствующие заводы и производства. Вопрос — что может предъявить Медведев в качестве доказательства выхода ядерной программы Украины на последнюю стадию, из-за чего пришлось бежать воевать Киев? И где была наша разведка, которая вскрыла приготовления уже на самой последней стадии? Где была наша дипломатия, не бившая в колокола о грубейшем нарушении режима нераспространения?
Впрочем, бред Медведева нет смысла обсуждать — через пару дней он выдаст новую вводную, а нынешнюю благополучно забудут.
! Орфография и стилистика автора сохранены
