Всем известно, что отцами-основателями нынешней российской идеологии были довольно маргинальные личности, такие как покойный Лимонов, и ныне здравствующие Холмогоров, Проханов, Дугин. А у Александра Гельевича и вовсе дело перешло на семейный подряд.
Российские медиа сейчас достаточно активно пиарят его дочь, вещающую в духе самой примитивной пропаганды об угрозах со стороны "представителей глобализма и ЛГБТ".
Это надо было постараться забить полуребенку в голову такую дичь и не вызвать при этом естественной реакции отторжения. То есть, возможно речь идет не совсем о людях, а о советских метафизических зомби, големах, выращенных на чекистских дрожжах. В этом обществе смерти, разложения и скучных теорий я предлагаю вам жизнь при жизни, а не мнимую жизнь после смерти. Лишиться хохломских инфернальных иллюзий раз и навсегда. Буквально восстать из мертвых, что никогда не поздно.
Неолиберализм, комфорт, ресурс, абсолютная свобода... Я не буду навязывать вам какие-либо ценности, которые все это время выступали в роли управленческих закладок и формировали лже-идентичности, от которых теперь вы в ужасе бежите.
Но вернемся к нашим доморощенным горе-идеологам. Я регулярно мониторю пропагандистов, но такого отборного бреда как тот, что несет вышеупомянутая юная традиционалистка, я не слышала давно. Причем, признаюсь, я даже не могу определить степень ее вовлеченности. Одно могу отметить, что круг ее интересов сводится к полумаргинальным, контркультурным темам, взятым на вооружение в 1990-х как якобы альтернатива "советско-интеллигентскому" дискурсу. Вспомним кумира интеллектуалов музыканта Сергея Курехина ("Поп-механика") уже тогда плотно подсевшего на традиционалистскую заразу, запомнившегося широкой аудитории по ироническому вбросу о "Ленине-грибе" на одном из центральных каналов.
Что нам демонстрирует молодая гвардия русского апокалипсиса в лице эсхатологической дивы? Экзальтированное закатывание глаз при произнесении определенных имен, причем от Платона до Алистера Кроули, что выглядит чудовищно провинциально. То есть буквально постсоветские псевдоинтеллектуалы продолжают жить как советские, в мире, где нет альтернативной информации. В постинформационале евразийская "богиня" выглядит как комический персонаж. Патологическая серьезность, псевдоакадемизм, деление на "нас" ("русских") и всех остальных.
Девочка, приходи к работягам со своими лекциями! Я хочу увидеть реакцию настоящих русских людей! Ты говоришь, что другие, твои политические противники, "ненастоящие". А они как раз настоящие. Ненастоящие "русские" здесь только вы. Люди с придуманной идентичностью, да еще смеющие навязывать ее другим.
Стоит отметить и другие перлы. Как, например, болезненную акцентуацию на гендерных вопросах. Сакрализация эротизма — это уже душная архаика какой-нибудь викторианской эпохи. От ваших сектантских извращений до вашего же напускного благочестия нормальному современному человеку просто нет никакого дела.
Еще в 1990-е, помнится, евразийцы буквально охотились за мной. Им жизненно не хватало ярких персонажей. Не говоря о том, что тогда, во время моего сфабрикованного процесса, вокруг меня буквально вились российские и западные СМИ. Что также привлекало этих псевдополитиков. Тогда Александр Гельевич имел самонадеянность, наглость и глупость написать обо мне какое-то непристойное по содержание эссе, основанное на анализе стихотворения "Умри лиса". Там было что-то про "Жигули" и половое созревание. Очень смешно. Я тогда еще возмущенно высказалась по поводу этого опуса:
"Клиническая упертая уверенность, что эротический аспект радикально влияет на субъекта — любимая мантра аферистов всех мастей XIX, начала XX веков. А сейчас такой подход тем более чем комичен. Когда-нибудь я объясню профанам всех мастей, как делаются „тексты интеллекта“, а не чувственности и неврозов, плюс набившего оскомину самовыражения. Это действительно тяжелая, но механистическая работа, прежде всего не чувств, а определенных участков мозга."
Традиционалистская концепция мира, господствовавшая до относительно недавнего времени, основанная на вынужденной некритичности, которая, в свою очередь, проистекает из религиозного сознания, при полном отсутствии актуальной информации, потерпела полное фиаско. В настоящем целиком и полностью превалирует реальность, в которой любые события и явления, отражаясь в информационных потоках, присутствуют буквально "здесь и сейчас". Отсюда — задача управляющего этой реальностью — научиться выделять основные, главные, актуальные ее факторы. При этом сознание "оператора" должно базироваться на идентичности, лежащей за ее пределами. В противном случае он рискует стать "заложником жанра", ведомым объективной средой, ранее персонифицируемой в виде "бога".
Очень часто люди, испытывающие ностальгию по прошлому, сокрушаются по поводу отсутствие "великого" в настоящем. Однако — великое всегда (!) персонифицировано, то есть субъектно. Великая эпоха — например — это исторический миф. Тогда как великий человек — это реальный субъект, который объективировал доступный его разуму и ресурсам участок реальности. В ностальгии, в ретроспективном мышлении априори есть нечто пораженческое. Традиционалисты, воображая себя в неких "идеальных" временах, полагают, что лишь ничтожность времен нынешних не дает им развернуться в полный рост. Хотя дело далеко не во времени, а в них самих. Их сильно фрустрирует отсутствие сопричастности. Тогда как сопричастность — феномен социалистического общества (массового действия). Признак субъектной недостаточности.
Удивительно, что кумирами евразийцев являются немцы-романтики — философы, политики и поэты — те, кому независимо от способностей, не только не удалось воплотить в жизнь "великую германскую мечту", но которые буквально профукали все к чертям — даже не на века вперед, а навсегда. Если это не показательный пример клинической глупости евразийцев, то какой показательный?
В определенных кругах принято расплевываться при словах "гуманизм", "либерализм", "современный мир" — тогда как в России нет ни первого, ни второго, ни третьего. Воистину, дикари, кичащиеся своим дикарством. Здешний псевдоинтеллектуал — удивительное существо, которого образованность не делает ни шире, ни умнее. Начитываясь, он словно бы получает какую-то дозу интоксикации, возвращаясь в свое исходное состояние, некоей "идейной" остервенелости.
Любовь евразийца к "пассионарию" — это, конечно же любовь к Иванушке-дурачку, слезшему с печи, слегка пьяненькому и с "умной" книжонкой в руке. Любовь подленькая. Прямым текстом — евразийство — суть — и есть антирусский проект.
Я хочу процитировать в этой статью свое давнее стихотворение, непосредственно обыгрывающим глупость участников отечественного традиционалистского кружка:
НЕ ПОЙ, КРАСАВИЦА, ПРИ МНЕ
...Противоречья в мире нет.
В нем остается междустрочье.
Поэт учтив как пистолет.
И так кроваво многоточье,
Что в глубине сибирских руд,
Холодных войн и звездных битв
Не пропадет ваш скорбный кнут
В метафизических кульбитах.
Я эстетически мораль —
Никак иначе понимаю.
Кто пел вам дифирамбы — врал.
От нимбов явно изнывая.
Он был мучительный хорек,
Не различавший ваших нимбов.
Его вы звали Рагнарек
За изумленное "спасибо".
Я политичный моралист.
С лица воды не пить, но с ваты!
Откуда вы опять взялись,
Пассионарные приматы?
Пассионарна-спасена,
Зачем, безмозглая крестьянка,
Ты прочитала ГенонА,
Хотя считалась гегельянка?
Пусть в Склифе тьмы,
Пусть в каземате тьмы,
С раскосыми и жадными глазами
Вы кажетесь кому-то образами,
По невозможности платить взаймы.
А я скорей — политик, не эстет
И осторожна к сумеречным дамам
С идиотизмом или ж с диадемой.
Но нет ума, изысканности нет
В таком унылом антиатлантизме.
Не чувствую подобие вины,
Не потакая этому таланту.
Но я — война, а вы — пажи войны.
Пассионарий вы, с огромным бантом,
Лишь девочка с понтами сатаны.
! Орфография и стилистика автора сохранены
