Сегодняшний выпуск "Уроков истории с Тамарой Эйдельман" посвящен Григорию Распутину.
Страшному, жуткому, мрачному, развратному… Какие ужасные эпитеты сразу всплывают в памяти. Сколько бульварных книжонок и странных историй — от фальшивых "Дневников Вырубовой", скорее всего придуманных Павлом Елисеевичем Щеголевым и Алексеем Николаевичем Толстым, и до песни Boney M — "Ra-ra-rasputin, Lover of the Russian Queen. Ra-ra-rasputin, Russia’s greatest love machine", завершающейся многозначительным восклицанием: "Oh, those Russians!" — Ох уж эти русские!
Очень трудно рассказывать о Распутине беспристрастно. Источников, посвященных ему, — целое море. Воспоминания, статьи, карикатуры. Вот только как разобраться в этих рассказах, где один и тот же человек в одном случае оказывается святым подвижником и мучеником, а в других — гнусным и циничным развратником?
Вполне можно предположить, что в Распутине действительно сочетались несочетаемые противоречия — и стремление к святости, и мощные страсти, причем далеко не только плотские — жадности и гордыне он тоже явно был не чужд.
Но чем больше я читаю о Распутине, тем сильнее убеждаюсь, что, во-первых, это еще одна очень сильно демонизированная фигура российской истории, да еще к тому же растиражированная масскультурой в самом примитивном виде.
Не собираюсь оправдывать Григория Ефимовича — пьянствовал, хулиганил, деньги брал, в политику лез — все было. Но есть ощущение, что все не так просто. Скажем так, что его "дурное поведение" было, в общем-то, на уровне тогдашних нравов. Вот только почему-то одним дебоши прощали, а мужику, который вознесся так высоко, что называл царя и царицу папой и мамой, — конечно нет.
И, честно говоря, я не знаю, что больше говорит о кризисе, охватившем в то время общество, — то, что несчастная, недалекая и ограниченная царица увидела в этом мужике спасителя и представителя глубинной Руси, или то, что убийц Распутина поздравляли и благодарили за убийство.
И в какой-то мере Распутин, наверное, действительно — воплощение важных тенденций в российском обществе — мощной силы, не знающей никаких ограничений, истовой религиозности, сметающей все границы и оказывающейся вне морали. Вообще-то, об этом писали Достоевский и Андрей Белый. Вот только Гришке не повезло — он не стал героем их романов, а превратился в персонажа бульварных публикаций. Кто знает, может быть, в будущем мы узнаем о Распутине что-то совершенно новое?
! Орфография и стилистика автора сохранены
