Сейчас один из самых главных политических вопросов – что делать с молодежью. Михаил Леонтьев в прошлом году предложил лишить молодых людей избирательных прав – "иначе мы потеряем страну". А Владимир Жириновский предложил продлить детский возраст до 30 лет, так как "они ничего не соображают" до этого возраста. Жириновский как всегда эпатажен, но он транслирует важную тенденцию.
Обычно считается, что молодежь – это школьники, студенты, выпускники. Но если брать политическую логику, то молодые – это "непоротые поколения", не ностальгирующие по СССР и не видящие большой трагедии в событиях 1990-х годов. У них куда меньше страхов перед переменами, чем у более старших возрастов. Они куда более толерантны и встроены в глобальный мир, чем их предшественники. И это уже не только 30-летние, но и, пожалуй, люди до 35 лет. То есть те, кто "не успел" стать не только пионером, но и октябренком. И не учились по учебникам, где Украина и Литва, Казахстан и Грузия были закрашены в красный цвет.
И еще один важный момент – обычно семейное голосование происходит "от старших к младшим", именно старшие выступают в роли хранителей нормы, носителей опыта и знания. Но сейчас картина мира старших претерпевает кризис. Люди измотаны экономической стагнацией, ростом цен, угрозой потери работы (или уже реальной потерей), у них сохраняется фрустрация в связи с повышением пенсионного возраста, немалое их число недовольно тем, что не индексируются пенсии работающих пенсионеров. "Травма 1990-х" у них остается, но в условиях усталости многие из них теряют "иммунитет" к переменам, роль травматического фактора уменьшается.
И поэтому если сын или внук поддерживают Алексея Навального или Дмитрия Гудкова, или их единомышленников, то семейное голосование в мегаполисах может развернуться в сторону "от младших к старшим". Отсюда и стремление исключить из политической сферы не просто конкретных оппонентов власти, но и целую генерацию политиков, обвинив их в экстремизме и сотрудничестве с Западом. Но такое исключение никак не решает проблему – точно так же, как аресты диссидентов в СССР хотя и позволяли добиваться некоторых тактических успехов, но, в конечном счете, оказались неэффективными. Сейчас же люди привыкли к свободным дискуссиям и публичным акциям – и сокращение пространства свободы вызывает дискомфорт даже у части лоялистов.
! Орфография и стилистика автора сохранены
