Иногда — никто не может предсказать, когда именно, — плавное течение времени ускоряется, повседневный пейзаж меняется до неузнаваемости, и мы оказываемся среди новых, непривычных реалий. Адаптируются к ним не все, большинство продолжают делать то, к чему привыкли, что было прежде действенным, а теперь стало малоэффективным или совсем перестало работать.
Так случалось много раз. Так случилось на заре ельцинской эпохи с перестроечными и антиперестроечными трибунами по обе стороны баррикады. Как те, так и другие, того не замечая, продолжали вести войны за обесценившиеся территории и оказались в роли скучных маргиналов.
После отравления Навального мы попали в такую же временную стремнину. Крупные прежде объекты вытесняются на периферию, некоторые хористы становятся солистами, казавшиеся убедительными аргументы обнаруживают несостоятельность. Происходит переоценка ценностей и ревизия ориентиров.
Со свойственным диктаторам чутьём первым приближение новой эпохи почувствовал Путин. Не желая "поднять до определённого уровня" самого опасного противника, он предпринял ряд превентивных мер. Однако оказалось, что вопреки желанию он, подобно герою античной трагедии, приближает неизбежную развязку. Сначала Путин перестал и запретил всем чиновникам и подконтрольным СМИ упоминать Навального по имени. Потом решил его убить, и лишь чудесное стечение обстоятельств вернуло Алексея из состояния клинической смерти. Необыкновенным оказалось разоблачение покушения на убийство, комментарии к нему Путина и последовавшее за ними признание одного из отравителей.
В этой истории каждый шаг власти последовательно оборачивается к ней изнанкой, но в соответствии с законами трагедии рока остановиться она не может и продолжает двигаться по траектории, сотканной Мойрами.
Третья Заповедь, смерть и воскрешение, отказ бежать и добровольное восхождение на муку.
Казалось бы, Кремлю стоило остановиться и как-то скорректировать алгоритм "окончательного решения проблемы". Но безумие ослепляет, и вот Песков Urbi et Orbi упоминает Навального (именуя его "он") рядом с Иисусом. Не важно, что Песков находит это сопоставление совершенно неуместным. Важно, что он его делает. К общей картине можно ещё добавить реакцию привластных фарисеев в рясах, подстрекателей, кричащих "распни!", и бывших соратников, отрекающихся от связи с Навальным и публично винящих его в происходящем.
Я написал это не для того, чтобы сообщить изумлённому человечеству о состоявшемся Втором Пришествии. С ним придётся пока повременить.
Закономерности борьбы добра со злом одни и те же 2000 лет назад и теперь, и извечное их противостояние обречено повторять классический сюжет. Сходство эпох в этом. Тогда как масштаб событий соответствует масштабу времени, и мы сегодня имеем тех героев, злодеев и пророков, которых заслуживаем.
"На перепутьях бытия" палитра тускнеет, и цветовой спектр сводится к черно-белому контрасту. Это не хорошо и не плохо. Это — данность. В такие моменты "с одной стороны... с другой стороны..." или "я тоже против, но по-другому" перестаёт работать и обязательный выбор сводится к двум вариантам. Исчезают спасительные полутона, и лицемерам, двурушникам и пустословам приходится снять маски и петь в унисон с привластными холуями. Власть их пестовала, тщательно дозируя собственную критику в их адрес и дозволенное им фрондёрство для того, чтобы в критический момент ценой "протестной" репутации внести в ряды оппозиции, глухой к речам штатных пропагандистов, сомнения и смуту. Тридцать лет назад так был использован Невзоров, только что — Явлинский, а в промежутке между ними по менее значительным поводам были утилизированы десятки мелких заготовок вроде Красовского, Белковского, Павловского, Кашина, Собчак и т.п. Особняком в этом ряду стоит Владимир Познер, как уникальный инструмент многоразового использования.
Характерно, что, подобно народу из восточной сказки про дедушку, внучка и ослика, они используют одни и те же события и поступки как аргументы для критики, независимо от действий и положения критикуемого объекта.
Навальный критикует путинское окружение — это плохо, потому что он не критикует Путина. Навальный критикует Путина — это плохо, потому что он только разжигает социальную рознь. Навальный не сидит в тюрьме — это плохо, потому что настоящего оппозиционера давно бы уже посадили. Навальный сидит в тюрьме — так что с того? — Гитлер и Дзержинский тоже сидели в тюрьме. Навальный не выводит людей на свободные митинги — это плохо, потому что ходить в "загончики" недостойно протеста. Навальный выводит людей на свободные митинги — это плохо, потому что он новый поп Гапон.
Это лишь наиболее типичные из "критических перевёртышей". Но их эффективность неуклонно падает, ибо научиться регулировать значимость и вес слов не удавалось никому. Критика в адрес Алексея Навального, в том числе обоснованная и оправданная, а такая, несомненно, есть, временно становится неуместной и глупой.
"В начале было слово".
Несколько предложений, произнесённых Навальным из "клетки", имеют теперь больший резонанс, чем десятки речей путинских чиновников и пропагандистов на центральных каналах ТВ. Навальный называет Путина "бункерным дедом", и интернет мгновенно подхватывает мем. Он говорит, что Путин войдёт в историю как "Владимир — отравитель", и можно не сомневаться, что этот титул будет увековечен в учебниках, в диссертациях и научных монографиях. Мой смартфон недавно отказался "не узнавать" фамилию "Навальный" и, смирившись с неизбежным, перестал исправлять её на всевозможные странные сочетания букв.
Имена и фамилии прокуроров, судей и иных обвинителей Навального также "прославятся", и даже их однофамильцев будут спрашивать: "Вы, извините, не родственник ли той сволочи?" Им не пожелаешь семейного счастья и умных, честных детей — из лучших побуждений. Ибо раньше или позже умное и честное дитя скажет: "Мама (папа), а ты, вообще-то, мразь".
Неважно, что Путин аннексировал Крым, построил дворцы и провёл чемпионат мира по футболу. Это тоже временное. Аналогия событий даёт право на ещё одно сравнение. Каким бы ни было правление Понтия Пилата в римской провинции Иудея, сколь значительными ни были его административные и военные успехи и неудачи, в памяти человечества он остался не из-за них.
Алексею Навальному удалось добиться того же, чего шестьдесят лет назад добился Александр Солженицын — его услышали на Западе. Солженицын, попав в вынужденную эмиграцию, был поражён тому, что информация о ГУЛАГе и сталинских репрессиях задолго до публикации его книг присутствовала в западном информационном пространстве, но не играла никакой роли, поскольку нарушала комфорт истеблишмента. После публикации "Архипелага ГУЛАГ" отмахиваться от ужасной правды стало невозможно.
Западным политикам за редкими исключениями не нужна правда о репрессиях, правах человека и т.д. Они используют любой шанс "понять восточного партнёра", вести business as usual и хотят, чтобы этот партнёр предоставил им хотя бы крошечную возможность зацепиться за "неоднозначность ситуации". Солженицын (не только он, конечно, но он в первую очередь) лишил их такой возможности тогда, Навальный сделал это теперь. Разговоры о том, что "Путина надо понять", приобрели отныне типичный кисловатый привкус, и продолжающие их вести рискуют услышать в ответ обвинение в несоблюдении правил личной гигиены.
Никто из приличных людей не станет жалеть о маргинализации западных друзей Путина. Сложнее с нашими отечественными разоблачителями Навального. Явлинского, например, мне искренне жаль, а, скажем, Борового — нет, ибо сочетание злобности, глупости и лживости не оставляет такой возможности. Процесс закономерен и неизбежен. "Не мешайте увядшим листьям опасть", гласит китайская мудрость.
P. S. Упомянутые выше совпадения случайны, аналогии произвольны, и нимба или даже лёгкого свечения над головой Алексея Навального я пока не замечал ни в интернете, ни при личном общении. Вряд ли нимб когда-либо появится, если только в следующий раз Путин не заменит "новичок" на радиоактивный полоний.
