Недавно в лентах промелькнули две занятные новости про солдат особого назначения. В одном случае фигурировали штатные военные, в другом — солдаты так называемой частной армии (которые по факту являются дополнением к стандартной армии). Солдаты из двух стран, из разных систем, со своими проблемами и тонкостями.
На прошлой неделе в Австралии был полностью расформирован 2-й батальон спецподразделения SAS армии Австралии. В ходе расследования, проведённого в вооружённых силах страны, выяснилось, что военнослужащие этого элитного подразделения в Афганистане убили 39 человек не в ходе боёв. Убийства произошли в период 2009–2013 гг. Из обнародованной версии доклада исключили имена и детали. Известно, что спецназовцы убивали гражданских и пленных. Жертвам подкидывали оружие и боеприпасы, чтобы в случае необходимости оправдать убийства. Одним из ключевых моментов расследования стал факт, что командиры заставляли новобранцев убивать пленных, чтобы получить первый опыт убийства (так называемая практика blooding — "крещение кровью"). Дознание, которым руководил генерал-майор юстиции Пол Бреретон, длилось четыре года. Были опрошены свыше 400 свидетелей.
"Описанные эпизоды нельзя отнести к случившимся в боевом пылу. Ни один из них не произошел при обстоятельствах, когда намерения нарушителя выглядели непонятными или могли быть связаны с ошибкой или замешательством. Вызывает большую тревогу, что некоторые военнослужащие спецназа начали сами решать, что законно и что нет. Искаженная культура "воинственного духа" приветствовалась и насаждалась некоторыми опытными, авторитетными и влиятельными сержантами и их назначенцами. Они пытались развивать воинскую доблесть за счет чувства собственного превосходства и исключительности" (командующий Силами обороны Австралии генерал Ангус Кэмпбелл).
"Представители спецназа должны гордиться тем, что они являются образцовыми профессиональными солдатами, а не "героями-воинами".
Расследование столкнулось с огромными проблемами в получении достоверной информации в закрытом, тесно связанном и изолированном сообществе спецназа. Ведь верность товарищам, непосредственному начальству и подразделению рассматривается здесь как основа основ, в которой секретность является приоритетом, а утечки информации — табу.
Моральный авторитет — это элемент боевой мощи. Если мы не сдерживаем себя на поле боя, по крайней мере на уровне стандартов, которых мы ожидаем от наших противников, мы лишаем себя этого морального авторитета и этого элемента боевой мощи" (генерал-майор Пол Бреретон).
Генерал Кэмпбелл объявил, что в свете полученных данных 2-й батальон SAS будет расформирован. По его словам, командующий армией создаст новое подразделение с новым названием и культурой.
Сложившаяся ситуация привлекает внимание не только произошедшими убийствами. Интересно отношение командиров и политиков к ней. Данный эпизод демонстрирует как перемены в западном обществе в отношении своих солдат, так и уход от понимания довольно простых принципов, на которых построены профессиональные вооружённые силы.
Образ высокоморального солдата-защитника, который придерживается высочайших стандартов, — это стандартный пропагандистский штамп. Любая современная армия, занявшая территорию, тут же начинает снимать стереотипные сюжеты о том, как "освободителей" встречают благодарные мирные жители или как солдаты раздают еду и воду детям. В этом нет ничего удивительного, это нормально в массовом информационном пространстве.
За ширмой пропаганды скрывается куда более жёсткая реальность. Особенности подготовки профессиональных солдат имеют очень большое количество психологических тонкостей. Личность современного профессионального солдата резко отличается от призывного солдата-мальчишки из армий предыдущей эпохи. В XX веке на массовые бойни сгоняли сотни тысяч недавних подростков, которые в запуганной, одураченной толпе шли друг на дружку, зажмурив глаза. Солдаты-спецназовцы XXI века — это другие люди. Это профессионалы с уникальной технической подготовкой и выдающимися физическими данными, которые представляют из себя убийц с лицензией от государства. Например, Австралия отбирает среди кандидатов-добровольцев наиболее крепких и умных кандидатов. Из сотен желающих попасть в спецназ попадают единицы. Генерал Кэмпбелл заявляет, что солдаты "развивают воинскую доблесть за счет чувства собственного превосходства и исключительности". В его речи это звучит как нечто плохое. В реальном мире это основа для подготовки спецназа. Каждый боец спецназа в любой стране XXI века — это альфа-самец, который прекрасно знает о собственном превосходстве и исключительности. Это базис подготовки бойцов. Важнейший элемент, с которым эти солдаты идут в бой.
Другим необходимым элементом подготовки современных солдат является обучение убийству. Не точной стрельбе по мишеням, а именно убийству. Люди не любят убивать один на один, видя лицо противника. Озверевшая толпа может легко закидать камнями указанную жертву. Но убить врага, способного оказать сопротивление, находясь с ним наедине, — на такое способен далеко не каждый, и большой пласт психологической подготовки направлен на то, чтобы солдаты без лишних колебаний уничтожали всяких "международных террористов", на которых укажут профессиональные шоумены из правительств.
И вот закидывает правительство Австралии своих подготовленных псов-убийц из спецназа в Афганистан с благороднейшей миссией уничтожения терроризма. Если американские солдаты после 2001 года шли в Афганистан и в Ирак с чувством жажды мести за рухнувшие башни, то австралийский спецназ куда хуже понимает, какую родину и от кого нужно защищать в Афганистане. А обстановка в Афганистане традиционно весьма запутанная. Террористы от мирных жителей отличаются порой лишь временем суток или сезоном. Днём — обычный афганский гражданский житель, ночью — он же закладывает фугас на пути следования патрулей. В сезон он работает на мирных посевах мака, по окончании сельскохозяйственного сезона этот же человек идёт в "двадцатидолларовый" Талибан. Своеобразная обстановка Афганистана и Ирака буквально выламывает мозги солдатам, которые плохо понимают, с кем они сражаются и зачем. А реальная угроза повсюду. Выстрелить могут из любого дома. Атаковать может и женщина, и ребёнок.
И тут солдаты начинают сражаться уже не за высокие идеалы борьбы с терроризмом, а за собственные жизни — когда или ты первым убьёшь опасного подростка, или он замкнёт контакты и взорвёт себя вместе с твоими боевыми товарищами. Мгновение колебаний буквально опрокидывает чашу весов. И начинается уже импровизация, когда старшие товарищи учат новичков первому убийству. То, что кажется чудовищным преступлением против прав человека в мирной жизни, — нормальная логика современной войны.
Раньше элиты в правительстве и верховном военном командовании это хорошо понимали. Между пропагандой в широком информационном пространстве и реальными законами эффективности пролегала чёткая граница. Нет, конечно, никто не поощрял убийства пленных, мародёрку и прочие военные будни. С подобным всегда старались бороться, потому что убийцы без ошейника будут всегда поднимать беспредел на новый и новый уровень. Однако борьба с подобным всегда была тихая. Наверху понимали, что убийцы, сражающиеся в грязи войны, и парадная рота для телевизионной картинки — это разные вещи. Глядя на то, как сегодняшние западные правительства выносят на общественное порицание рядовые внутренние скандалы, складывается впечатление, что верха теряют связь с реальностью.
Другим громким эпизодом на прошлой неделе стало интервью солдата из ЧВК Вагнера "Медузе". Марат Габидуллин четыре года провёл в рядах вагнеровцев, получил государственную награду, пережил тяжёлое ранение и написал мемуары, которые хотел опубликовать. До публикации оставались считаные часы, но в итоге тираж был отозван. Об истинных причинах можно гадать, но, скорее всего, это произошло по приказу сверху.
История Габидуллина — это довольно распространённый крик патриота, который больше не может молчать о происходящем бардаке и скотском отношении к людям:
Появилась потребность: донести до людей, что по теме ЧВК творится сплошной обман со стороны военных и политиков. Весь мир знает, а вы от собственного народа скрываете правду. Это разве нормально?
Интервью откровенно демонстрирует, что скрывается за бравурной пропагандой из телевизора. Воровство не исчезло даже в воюющем подразделении:
Тогда куча народу присосалась [к ЧВК] и реально воровала у Пригожина деньги — только он никогда не хотел в этом признаться. Откуда-то у него была дикая убежденность, что у него все хорошо. Хотя у нас тыловые службы наколенники для работы в саду закупали вместо тактических. Это ж чисто подушки, чтобы по грядкам шастать, — на скалы в таких не упадешь, а по документам их проводили как полноценные. Конкретно воровство!
Его не только тыловики обманывали, но и ближайшие помощники. Вот этот [запущенный в ЧВК Вагнера] проект по закупке и перевооружению БРДМ был абсолютно нулевой. Закупали списанные БРДМ, обшивали их решеткой, устанавливали системы наблюдения, прицеливания, вооружения. Но сама эта машина состарилась еще в шестидесятые! Никакой пользы от нее не было.
Всё в порядке с садизмом и энкавэдэшным наследием. История ВОВ знает эпизоды, когда накануне боя перед строем расстреливали "дезертиров" для мотивации остальных солдат. В XXI веке приёмы не изменились. Вот только просто расстрелять стало мало. Известные кадры пытки сирийца под песню "я российский спецназ" впечатлили всех.
Сейчас из-за четверых дебилов, которые забивают кувалдой и обезглавливают дезертира-ополченца, про всех остальных [в ЧВК] думают, что они такие же кровожадные упыри. Но это же сам "Вагнер" [командир ЧВК Дмитрий Уткин] призывал их это сделать! С целью устрашения [других потенциальных дезертиров из сирийской армии]. И видео, как мне говорили, снять приказал тоже он: "На хер заколбасьте их и в интернет выложите, чтобы всё [сирийское] ополчение видело".
Старые традиции награждения непричастных тоже живы по сей день.
С 2017 года появились личности, которые просто "договаривались" со своими командирами на медали. Именно командир роты же представляет бойца к награде. Но на каких основаниях получает орден водитель командира отряда, если и сам командир никогда не появляется на передовой? Награждали и суетил, которые вовремя мародерку ценную ухватили — и поделились с командиром. Хотя в вооруженных силах такое тоже есть.
И в полной мере сохранилось наплевательство на жизни солдат, которые, как и 75 лет назад, представляют собой безымянное мясо, которое без жалости бросают на гибель.
Бывали моменты, когда Пригожин мог потребовать у высшего руководства больше ресурсов для выполнения задачи. Но он этого командирского права не применял: просто не хотел ругаться с начальством. И парни в итоге превращались просто в пушечное мясо. В 2017 году, например, нельзя было идти брать нефтяные поля с таким вооружением и количеством боеприпасов — просто нельзя. Но военные сказали идти. Когда минометчикам тупо не хватает мин, а ты гонишь людей "вперед и вперед", ты не командир уже. Ты бизнесмен: отожмешь [нефтяные] поля — получишь премию. В итоге бойцы переставали доверять командирам — и это даже не единственная причина.
Когда они туда прибыли, поступил звонок от "Пионера": "Слушай, а вот тех, кого вы прислали, их можно как смертников использовать?" Какой нормальный человек такое спросит! Тем более про моих парней.
Сегодня разговаривал с одним приятелем — он в восторге полном. Рассказывает, что с ним сейчас служит зелёная молодежь, недавно пришедшая из вооруженных сил. Люди, успевшие понюхать пороху в Чечне или во время грузинской войны, в контору больше не стремятся.
И получается, что больше половины личного состава — [на войне] в первый раз. В Молькино [на базе ЧВК Вагнера] их через слово оскорбляют, просто пытаются растоптать: "Да вы пушечное мясо, да вы никто". Микроклимат, мягко говоря, не способствует формированию сообщества профессиональных солдат: "Иди туда и стреляй. Получится — победим, не получится — погибнешь". И готовить их к командировкам тоже перестали — у нас в свое время месяц-два только подготовка шла.
В 2015–2017 году "Вагнер" вел за собой отряд гладиаторов — сейчас он ведет за собой армию рабов. Выращиваются люди, у которых напрочь отшиблено собственное мнение; большая часть командиров уровню своей должности абсолютно не соответствуют. А ветераны, которые до сих пор остаются в этом формировании, для себя решили: "Ладно, пробуду как-нибудь командировочку. Основная задача — выжить". Выжить, понимаете? О победе уже не думают.
Присутствует и короткое описание самого известного боя вагнеровцев под Дейр-эз-Зором, когда кинутые командирами солдаты оказались наедине с американской военной системой.
Еле уловимый в грохоте боя звук подлета ракеты, разрыв — и танк, успевший сделать только один выстрел, превратился в факел. Еще шипение — и позиции гранатометчиков охватил огненный смерч. "Что это, откуда?" — запросил обстановку "Мартин". В эфире раздалось: "Уводи людей: авиация". "Мартин" зашагал в сторону от горящего танка. На земле кто-то стонал. Через десять шагов вниз лицом лежал боец. "Мартин" перевернул его — лица нет. Только зарево пожарища, запах гари и растерзанная огнями темнота. Невидимые в темном небе, боевые вертолеты расстреливали все, что движется. Первое в новейшей истории столкновение Америки и России закончилось не в пользу русских легионеров.
Я чувствовал себя просто, ***** [черт возьми], беспомощным. Против кого воевать? Я не видел этого противника! Противником были вертушки [вертолеты] американские. У меня тогда короткий автомат был, укороченный — для ближнего боя, — но даже если бы у меня был полноценный, я бы не достал этот вертолет. Противостояние чему-то неведомому, что сейчас прилетит и размозжит тебе башку.
Конечно, командующий [российской] группировкой и америкосы постоянно на связи были. Американцы, как только начали телефонный контакт, стали добиваться от наших, чтобы те признали, что формирования русские. Вот если бы наши признали, то, возможно, действия американцев были бы иными — чисто упреждающими. Но наш генерал напрочь отмел идею: "Там нет никаких русских!" Понятно, что он на официальном уровне побоялся признать. Зачем ему были нужны эти проблемы.
Допустим, бой [в ночь на 8 февраля 2018 года] на Евфрате — тогда [Мария] Захарова, [Ольга] Скабеева, [Владимир] Соловьев и вся остальная сволочь, которая говорит из телевизора, наотрез отказались от нас: "Нет там никаких русских наемников". Сколько человек погибло россиян — а они просто отказались! И никто после этого погибшим посмертно звезду не даст, никто их родственников не обеспечит.
Красноречивы итоговые выводы Габидуллина о происходящем.
У нас тоже есть категория людей, обнаглевших по попустительству власти; есть богатые, на которых не возложено никакой социальной ответственности.
Сирия — это просто крайняя степень развития нежелательных тенденций, которые есть и в России. Лицемерие, двойные стандарты, приспособленчество, недобросовестность, коррупция жесточайшая. И сирийцы, выросшие в этой системе, сильно ею развращены. Там людям, которые живут в Хаме, наплевать совершенно, что происходит в Пальмире. Мы тоже приближаемся к этой степени безответственности и равнодушия.
Автору этих строк доводилось общаться с солдатами из самых разных подразделений, разных стран, участвовавших в разных локальных конфликтах. События, описываемые в открытых источниках на Западе и в России, полностью соответствуют тому, что говорят в приватных разговорах. Западные солдаты сегодня находятся в шоке от наступающей толерантности. Ребята, воевавшие в Афганистане, прямо говорят, что модные гражданские тенденции равноправия и меньшинств разрушают боевые традиции и эффективность. Российские солдаты прекрасно осведомлены о том, как были кинуты их вагнеровские коллеги. Российские солдаты стонут от показухи, наплевательства командиров и безысходности. Альтернативы устроиться в мирной жизни у многих российских контрактников попросту нет.
Как будут развиваться тенденции на Западе, превратят ли политики своих эффективных псов в гламурных пуделей — пока не понятно. В России же за 100 лет изменились только оружие и форма. Традиции и отношение к людям остались теми же, что и прежде.
