Про "сломанные жизни". Нельзя их ломать, конечно. Но совершеннолетние дееспособные люди обязаны как бы немножко сами думать о своих жизнях.
Одно дело, если пошли против системы и эта машина ломает им жизни пытками и сроками. Тут без разницы, 20 лет человеку или 50. Солидарность с людьми очень важна, иначе этот каток проедется еще много по кому. А другое дело...
Ну вот была у нас история когда-то. В СССР, как известно, было нечего носить, а в 20 лет это очень важно. А у нас на Мытнинской жили девушки-польки. А в Польше немножко было что носить, но с продуктами становилось все хуже. Ну и польки привозили шмотки (порой сэконд), продавали в общаге, а домой везли консервы, изюм и т.д.
Мы все отоваривались у полек, тратя на это порой последние деньги - жрать хочется, но сарафан "сафари" есть сарафан "сафари") И была у нас такая Валька из Тувы. Хорошенькая девочка. И вот она запала на шмотки. Напокупала и влезла в долги. Отдать было нечем - стала воровать по общаге. У кого деньги, у кого золотую цепочку, чтобы в скупку сдать.
Вычислили ее, отчислили. Домой она уезжать не хотела. На стрессе стала бухать и опять воровать. Не посадили только потому, что в Туве у ее папы были связи в тамошнем ЦК. У итоге ее этапировали домой в Кызыл, и там, как я знаю, карьеры у нее не вышло.
В общем, как бы сломанная получилась жизнь. Но меньше всего были в этом виноваты польские девушки, искусившие ее шмотками. И мы были не виноваты, что "подали дурной пример", покупая это барахло - а наоборот, предупреждали, что деньги все же нужно считать и не увлекаться.
Поэтому уже в 20 лет надо соображать, что отвечаешь за себя ты сам, а не мама, папа, начальство или партнеры по сексу. В мире слишком много реальных опасностей, чтобы еще и на банановых корках спотыкаться.
Это так, по разным поводам. Навеяло.
* * *
Жил-был в России (она же СССР) журналист Вержбицкий. Вот дала ему партия задание - стать литсекретарем вернувшегося в СССР Куприна. Куприн был больной, хотя по теперешним временам не так уж стар. Но времена были другие, жизнь страшная, нищая, алкоголь к тому же как лживое лекарство от стресса. К концу он уже помнил только о своей кошечке, а когда его везли, сначала даже не знал куда (на прогулку, сказали, с кошечкой - при всей тоске по родине он уже жил в какой-то совсем особой стране, и кошечка с ним, и жена). И вот привезли Куприна и дали ему литсекретаря.
Вержбицкий писал от имени Куприна всякую приветственную хрень, а когда тот умер - еще и разразился мемуарами, и не только о Куприне. Всех-то он знал, со всеми бухал.
Ну и вот. Взяла и отсохла у него правая рука. И до самой смерти уже не мог ничего писать.
! Орфография и стилистика автора сохранены
