25 тысяч на митинге против политических репрессий - это нормально и неплохо. В прошлом цикле (в 2011 - 2012 гг.) такие повестки не имели шансов на такой размах.
25 тысяч - это мало, почти ничто, чтобы изменить политическую траекторию страны. Но это нормально, чтобы показать властям, что репрессии имеют и будут иметь свои издержки.
Мне даже кажется, что сегодня самое важное - это не количество людей, готовых выйти на митинг, а количество людей, готовых ежедневно прилагать некоторые усилия в рамках кампании борьбы с политическими репрессиями. Акции, флэш-мобы, листовки, графити. "Московское дело" необходимо остановить. На сегодняшний день оно не остановлено. Потому что ты живешь либо в мире, где "так можно", либо в мире, где "так нельзя". И это всегда решение прежде всего граждан, а не власти.
Главным и жизненным вопросом на сегодня остается 318 статья. Ее интерпретация и практика применения являются абсолютно неприемлемыми. Представители власти могут как угодно дубасить и мучить граждан, а если граждане пытаются воспротивиться этому, то получают 318 статью с угрозой длительного тюремного заключения, и суды без разбора штампуют эти приговоры. Это система узаконенного садизма, и больше ничего. Эта статья и практика ее применения фатально разлагают полицию и правоохранительные органы. В "московском деле" нет ни одного случая, где было бы совершено деяние, подпадающее под эту статью даже в ее сегодняшней формулировке в Уголовном кодексе.
Что было хорошо и важно сегодня, это, во-первых, организация митинга со стороны властей - это достойно, это нормально и так нам всем хочется жить. А во-вторых то, что полиция впервые за историю наших наблюдений огласила более-менее адекватное число участников.
Это важно в двух отношениях. Во-первых, конкретная общественная структура - "белый счетчик" - сумела организовать независимый аудит участников, а социальные сети позволили создать ситуацию, когда вранье официальных структур стало бессмысленным и постыдным. А во-вторых, оно важно признанием: да, эти люди, эти 20 тыс. человек существуют, и это реальность, из которой надо исходить.
Плохо же не столько даже то, что людей было не 70 тысяч, а то, что у собравшихся по-прежнему нет авторитетной институции, которая могла бы от их имени формулировать требования и вступать в переговоры с теми, кто уже признал факт их существования. Это проблема системная, она существует с 2011 г. Она постоянно и значительно снижает эффективность любого выхода людей на улицу и понижает склонность людей туда выходить.
Это тот же самый, как говорит Григорий Юдин, кризис представительства, но с другой стороны. У нас те, кого представлять, уже существуют, но кто должен и может их представлять, не совсем понятно. Это проблема не менее важная, чем фактическая численность. Проблема численности сегодня тоже отчасти уперлась в нее.
! Орфография и стилистика автора сохранены
