Для Андрея Сахарова, Александра Меня, Галины Старовойтовой подобная постановка вопроса выглядела бы нелепой. Совершенно невозможной она выглядит для многих наших сограждан и сегодня. Но уважаемые коллеги Александр Гольдфарб, Александр Скобов, Игорь Яковенко, Марат Гельмансчитают иначе. Они не согласны с одним из ключевых тезисов текста "Неплохие, но немного наивные люди, занятые легитимизацией режима" – об ошибочности участия настоящей оппозиции в спецоперациях власти под названием "выборы".
В чем есть согласие
Важно заметить, что по ряду обсуждаемых вопросов наши позиции с уважаемыми коллегами совпадают.
Например, участники обсуждения согласны в том, что "выборы в МГД", если и не спецоперация (оценка, используемая автором этих строк), то, как минимум, нечестные, несвободные, неконкурентные, недемократические выборы:
А.Голдфарб: "липовые выборы".
А.Скобов: "фейковые выборы".
М.Гельман: "спектакль", "а как вы покажете, что выборы – это не выборы, если не поставите спектакль с личным участием. Вот по моему лучшего способа продемонстрировать, что это не выборы, придумать невозможно".
Также участники обсуждения согласны с тем, что нынешний режим будет сменен не на выборах:
А.Гольдфарб: "Соглашусь..., что этот режим можно сменить только путем революции, а липовые выборы его лишь легитимизируют".
А.Скобов: "Да, эта власть сменится не на выборах".
И.Яковенко: "Путинский режим не сменится и не изменится в результате выборов".
В чем же тогда разногласия?
Уважаемые коллеги полагают, что участие в "липовых, фейковых выборах, легитимизирующих режим, в выборном спектакле с личным участием" помогает демонстрировать городу и миру, что это не выборы, помогает ослаблять режим, помогает, если пользоваться популярным сленговым выражением, "раскачивать лодку".
Иными словами, участие в липовых, фейковых выборах, в спектакле, в спецоперации "выборы" – это такой тактический прием, какой нацелен, с одной стороны, на ослабление режима, а, с другой стороны, на расширение рядов оппозиции. Которая, в свою очередь, увеличившись до сотен тысяч и миллионов участников, и выйдя в момент Х на улицу, наконец, сметет этот режим.
Две версии этой концепции (собственную и Игоря Яковенко) изложил Марат Гельман:
"Я об этом говорил 2 года назад. Про трехступенчатую ракету (одни раскачивают лодку, другие обеспечивают мирный транзит и не допускают новой диктатуры, третьи участвуют в новой демократической власти). По-другому в этом году об этом говорил Яковенко. Он говорил о необходимости трех составляющих: нарастающего недовольства, непримиримой оппозиции, реформаторов во власти".
В чем проблема с "трехступенчатой стратегией"?
Первая проблема заключается в изрядной доле цинизма со стороны авторов/сторонников этой концепции по отношению к участникам массовых протестов, кого призывают выходить на улицы и площади, под дубинки и полицейский газ, под избиения и задержания, под аресты и посадки, при полном понимании того, что их честность, наивность, принципиальность будут использованы ради защиты "липовых, фейковых, постановочных выборов", а также для продвижения во власть лиц, участвующих в таких "липовых, фейковых, постановочных выборах".
Вторая проблема заключается в изрядной доле цинизма со стороны ее авторов/сторонников по отношению к потенциальным и реальным кандидатам в органы власти, пытающимся участвовать в таких "выборах" и вовсе не относящимся к себе только как к политическому топливу, предназначенному для разжигания народного негодования и сжигания самих себя на "первой ступени" демократического перехода. Эти граждане, не лишенные собственных амбиций, не собираются отказывать себе в удовольствии видеть самих себя не только в качестве кандидатов в местные органы власти и лидеров регионального протеста, но и в качестве политических руководителей на самом высоком национальном уровне.
Третья проблема заключается в суицидальности для оппозиции и аморальности для любых порядочных граждан действий, подставляющих искренних, честных, принципиальных активистов каждого нового "непоротого поколения" под запугивания, избиения, аресты, заключения, а их лидеров – под угрозу физического уничтожения.
Четвертая проблема заключается в хронической недооценке интеллектуальных и политических качеств противника (руководителей режима). Представим себе, что они окажутся более умными (гибкими, предусмотрительными и т.д.) и завтра зарегистрируют часть (или даже всех) незарегистрированных кандидатов для голосования 6 сентября. Совершенно ясно, что это решение будет представлено как "победа" оппозиции. И тогда и сами кандидаты, и сегодняшние комментаторы, рассказывающие о зверствах властей, дружно призовут граждан прийти на участки для голосования в сентябре. Вместо "раскачивания режима" получится его консолидация и стабилизация.
Пятая проблема заключается в том, что в случае допуска незарегистрированных кандидатов до голосования и их возможного избрания в какие-либо органы власти произойдет не столько "получение ими думской трибуны" и ослабление режима, сколько его фактическая легитимизация и укрепление.
Попытка играть в наперстки с бандой наперсточников
Фундаментальная бессмысленность и контрпродуктивность попыток части оппозиции участвовать в спецоперациях "выборы", проводимых режимом, была уже не раз продемонстрирована практически. На парламентских выборах 2011 года "неплохие, но немного наивные" граждане голосовали за Справедливую Россию, на президентских выборах 2012 года – за М.Прохорова, на мэрских 2013 года – за А.Навального, на президентских 2018 года – за К.Собчак, при регистрации кандидатов на выборах в МГД в 2019 году они поддержали и поддерживают тех, кого власти не зарегистрировали.
Каких же результатов при повторении этих ошибочных действий им удалось добиться?
Намного ли в их итоге "ослабел режим"?
Насколько "расширились ряды оппозиции"?
А вот так: зимой 2011 года на Сахарова выходило до 150 тысяч человек, летом 2019 года – максимум 22 тысячи.
20 июля 2019 года на улицу вышло 22 тысячи, 27 июля – 10-15 тысяч.
Последовательные – на протяжении ряда лет – и фундаментально ошибочные попытки части оппозиции участвовать в "липовых, фейковых выборах" аналогичны попыткам участия наивного провинциала в игре в наперстки с бандой наперсточников в надежде у нее выиграть. Очередной проигрыш в такой игре в результате очевидного мошенничества заставляет проигравшего обращаться к самим наперсточникам, а затем – и к зрителям – в странной попытке убедить наперсточников "играть по честным правилам" и дать проигравшему возможность выиграть. После чего охранники банды либо выталкивают жалобщика, либо же избивают и его и тех зрителей, кто приходит к нему на помощь.
Иногда некоторые из зрителей обращаются к главе банды с еще более безумными призывами наказать его подчиненного за точное и неукоснительное исполнение приказов босса (как это, например, сделал К.Сонин, требуя от В.Путина уволить С.Собянина).
Несмотря на регулярно повторяющиеся и становящиеся все более разрушительными итоги каждой такой попытки ни у проигравших в "выборные наперстки", ни у наблюдателей за ними почему-то не возникает совсем простой мысли – отказаться от игры с наперсточниками, в принципе не садиться с жуликами играть в крапленые карты, вообще более не участвовать в "липовых, фейковых выборах". Но то, что после приобретения болезненного опыта иногда удается сделать наивному провинциалу, никак не удается совершить, казалось бы, более просвещенной и более опытной публике.
Этот режим будет сменен не в результате протестов
Наконец, пора уже сказать вслух и о неочевидной эффективности главного элемента регулярно предлагаемой стратегии.
Алекс Гольдфарб утверждает, что "революция — это когда на площади собирается толпа, которая сметает полицию (или полиция переходит на строну толпы) и смещает власть. Или когда жесткий разгон приводит к тому, что на следующий день на улицу выходит в 10 раз больше народу. Соответственно, практическая задача революционера состоит в том, чтобы вывести людей на улицу".
Вынужден разочаровать уважаемого Алекса: революция – это не толпа на площади, это смена людей в государственной власти. Задача настоящего революционера – не вывести людей на улицу, а изменить политический режим. Толпа на площади иногда этому поможет помочь. А иногда – нет. А иногда это делается совсем по-другому.
Игорь Яковенко полагает, что "протест победит, когда на улицу выйдет в разы больше людей, чем вчера, и у полиции не будет решимости применять крайние меры при его разгоне, даже если такие приказы последуют".
А если на улицы выйдет людей больше, чем вчера, даже не в разы, а в десятки раз?
Но в то же время у полиции, ОМОНа, Росгвардии сохранится "решимость применить крайние меры" при разгоне и убийстве людей?
Как, например, это происходит в Венесуэле, где на улицы Каракаса выходят миллионы протестантов? При том, что уровень общественной поддержки чавистского режима не превышает 15%?
Но режим Мадуро не уходит.
Или как, например, это было в Сирии, где на улицы Дамаска и Алеппо выходили сотни тысяч людей, а абсолютное большинство населения страны, за исключением алавитов, отвергало диктатора? В Сирии уже погибло около полумиллиона человек, 2,6% населения страны, а 5 миллионов, четверть населения, стало беженцами.
Но режим Асада не уходит.
Или как это происходит в Чечне, где установлен режим тотального террора?
В Чечне погибли десятки тысяч людей. Но режим Путина-Кадырова не уходит.
Так почему же уважаемые коллеги полагают, что, опробовав и поставив на поток "крайние меры" по защите своих клиентов, сателлитов, сатрапов, путинский режим откажется от применения аналогичных "крайних мер" по охране самого себя?
Если он не остановился перед ковровыми бомбардировками Грозного и Алеппо, перед уничтожением МН17 и Донбасса, то что именно позволяет утверждать, что он остановится перед бомбежками – и в фигуральном и в прямом смыслах – Воронежа, Петербурга, Москвы?
Выработка и осуществление успешной стратегии по замене нынешнего режима не предполагает применения одного-единственного успешного рецепта. Но уже накопленный опыт позволяет идентифицировать меры, неоднократное применение которых показало их неэффективность. И повторное использование которых приводит к одному и тому же результату – растрате ограниченных ресурсов оппозиции при попытках достижения ложных целей.
Головы гражданам даны не для того, чтобы бездумно участвовать в играх в наперстки, проводимых бандами наперсточников.
И не для того, чтобы бездарно разбивать их о дубинки полицейских, стены автозаков и СИЗО.
Головы даны гражданам для того, чтобы вырабатывать и претворять в жизнь методы и стратегию, действительно способные привести к успеху.
Стратегической задачей российского гражданского общества является не участие в фейковых выборах, в которых невозможно выиграть; и не само по себе выведение сотен тысяч и миллионов людей на улицы и площади. Стратегической задачей является создание в России свободного общества. А для этого могут потребоваться совсем другие инструменты и технологии.
! Орфография и стилистика автора сохранены
