Две вещи меня изумляют в моем поколении (т.е. родившихся около 1955 года, плюс-минус пять лет, к которому принадлежит и Путин и вся его братия).
Первая заключена вот в чем: я был убежден в том, что это поколение ни при каких обстоятельствах не станет поворачивать к легко узнаваемым идейным практикам, мифам и моделям коллективного поведения, которые в прошлом уже однажды привели русских к самоистреблению. Конечно, история идет разными путями и не факт, что те же самые модели приведут обязательно к самоистреблению. Но я думал, честно говоря, что будет действовать "презумпция" - не двигаться вообще в эту сторону. Потому что даже малейший риск сразу напоминает о том, как в первой половине ХХ века этой мифологией как крышкой был прикрыт котел гигантского самоистребления.
Второе, что меня поражает в этих моих "ровесниках у власти", это то, что вопреки здравому смыслу они встали на путь "мы - самые умные". Они каким-то образом вывернули в реальное политическое поведение юмористические скетчи Михаила Задорнова и брутальное поведение Данилы Багрова. Человек может быть очень умным, это понятно. (Например, как я). Но все же в сфере политики, в сфере больших контингентов человек должен понимать, что он может быть "умнее кого-то конкретно", но нельзя быть "умнее всех". Между тем от путинизма в его нынешней фазе явно несет этой нелепой уверенностью, что "мы уже умнее всех" - и ротшильдов, и масонов, и меркель, и конгресса сша, и всех соседей, и уже умнее сталина-гитлера, - и вообще, что умнее М.Захаровой и орущих телеэкспертов- нет никого на белом свете.
И для меня совершенно очевидно, что Путин и его люди выпустили на волю джина из бутылки. Они поощрили своей игрой эти две опасные вещи - идейные практики, сопровождающие самоистребление и атмосферу умственного превосходства над всем остальным миром.
Большой иллюзией является то, что такие вещи можно легко обратно загнать в бутылку.
И откровенно говоря, я не очень понимаю, как это произошло с моим поколением, и с этими "чемезовыми", которые вышли в целом из той же культурной среды (никакой другой и не было).
! Орфография и стилистика автора сохранены
