Предисловие After Empire: Эта статья была написана еще 7 лет назад, но с тех пор становится все актуальнее. Символом нападения на Украину стали именно "георгиевские ленточки", а сегодняшнее победобесие означает резкое противостояние нео-советской империи бывшим союзникам по Второй мировой войне. Но нам в данном случае особенно интересен авторский взгляд на перспективы регионального развития после отказа от этого культа.
Представим себе на минуту, что культ "великой победы" исчез.
Что мы видим?
Исчезла скрепа, еще как-то державшая это общество и эту страну. Последняя скрепа. Химеричность общества и страны становятся очевидными, поскольку улетучивается иллюзия "общей судьбы". Все – и личности, и народы и регионы – получают возможность переосмыслить себя, получают шанс на новую судьбу.
"Великая победа" - это сегодня последний миф, оправдывающий, легитимирующий существование исторической российской государственности; миф, замыкающий народы и регионы в формате давно отжившей свой век империи. "Великая победа" - последнее, что делает Россию страной. Убери этот "культ" - народы и регионы с удивлением посмотрят друг на друга и начнут выстраивать между собой новые связи и отношения, формировать новое пространство, поскольку на вопрос "Что нас связывает?" последуют уже какие-то иные ответы. Откроется возможность новой этно-региональной самоидентификации – например для казаков Дона и Кубани, предки которых в годы Второй мировой войны зачастую стояли на антисоветских позициях.
Особое, судьбоносное значение демонтаж культа "победы" имеет для русских, поскольку этот культ накрепко связывает большинство из них с советизмом, освящает советизм в глазах русского народа, делает русских наиболее советским народом на всем пространстве бывшего СССР. Именно культ "победы" примиряет и даже роднит русский народ с этим государством, которое, как говорят, конечно, не сахар, но все же "наше", "мы с ним Гитлера победили". Проблема, не преодоленная в свое время Ельциным – десоветизация русского сознания – решается, прежде всего, путем демонтажа культа "победы". Вообразите себе русскую ментальность, свободную от фетишей "9-го мая". В ней уже не будет места Сталину и преклонению перед "великим государством" с центром в Москве. Резко упадет ценность "сильной власти", развеется обаяние ее "исторических свершений". В русское сознание войдут другие герои – например, герои РОА. А от них совсем недалеко до Андрея Курбского и Марфы Борецкой. А это уже иная ментальность, открытая демократическим ценностям и историческим альтернативам.
Таким образом, демонтаж культа "победы" имеет несомненное прогрессивное значение, поскольку является залогом становления новой русской идентичности, иной русскости. Вместе с культом "победы" в русской ментальности отомрут многие мрачные реликты, препятствующие нашему вхождению в сообщество цивилизованных народов. Исчезнет возможность легитимации сталинизма и как следствие – всей исторической традиции российского деспотизма. Возникнет прочная основа для альтернативного, антиимперского демократического проекта.
Вдумайтесь: ведь только благодаря культу "победы" ГУЛАГ, несмотря на миллионные тиражи Солженицына, так и не осужден обществом как абсолютное зло. Только благодаря культу "победы" не осужден как абсолютное зло большевизм в целом. Красный флаг над рейхстагом делает большевизм неуязвимым для безоговорочного общенародного проклятия. И сам красный флаг невозможно отправить на свалку истории, покуда он является главным атрибутом главного праздника. Пока в русском сознании будет доминировать культ "победы", оно останется доступным для зла, для человеконенавистнических мифов и опасных, изуверских утопий. Если мы хотим быть цивилизованными людьми – должен пасть культ "победы", имеющий несомненные примитивные варварские черты: нетерпимость, фанатизм, мрачный пафос массовых человеческих жертвоприношений, жестокость. Показательно, что в последние годы своего рода знаменем "победы" стало имя красного "партизана" Кононова, сжигавшего живьем беременных баб. А это уже социологический диагноз. Культ "победы" - это род тяжкого общественного очуменья, когда оккупантов считают освободителями, а палачей и убийц типа Кононова, Судоплатова и Жукова – героями и почти святыми. Маргинализация "победопоклонства" означала бы духовное оздоровление нашего социума, его способность к развитию, наконец, просто вменяемость.
Культ "победы" выгоден и необходим только москвоцентричной власти, которая паразитирует на этом культе, апеллирует к нему, стремясь доказать и обосновать свою историческую легитимность и необходимость. Путинский кремль держится только благодаря тому, что постоянно подчеркивает свое правопреемство со сталинским кремлем, "спасшим нас от Гитлера". Традиционная для России царистская модель власти окончательно изжила себя и выродилась в мафиозную структуру, замкнутую на своих преступных интересах. Культ "победы" необходим этой власти, чтобы создавать в обществе иллюзию "национального единения" и продолжать паразитировать на рыхлой, несуразно огромной стране, уже исчерпавшей свой исторический ресурс. Культ "победы" - это специально созданный культ для рабов, опиум на потребу "агрессивно-послушному большинству". Это раскатистое эхо сталинизма; культ личности и культ "победы" – в равной степени проявления единого культа безличия. Чтобы развиваться, мало сменить власть – надо устранить ее системообразующие мифы. Надо обрести новые смыслы, формирующие не рабов, а свободных людей.
! Орфография и стилистика автора сохранены
