Громкие скандалы последнего времени вокруг "Нуреева" и "Матильды" - примечательный знак "промежуточного" положения путинской России между Западом и болотом "суверенной" изоляции.
Министр Мединский, который мечется между разносом "Нуреева" и поддержкой "Матильды" - красочный образ российской элиты, которая мечтала бы видеть себя частью культурного Запада, оставаясь при этом с царём в голове, "скрепами" и традициями вертикали.
Но на двух скакунах сразу (как известно) усидеть мудрено,- "седалища не хватит".
Эта двойственность (чтобы не назвать её шизофренией) - присутствует во всём. Гомосексуал Нуреев - с обнажённым фото на сцене "имперского" театра - ярче всего свидетельствует о западных амбициях лояльной творческой элиты.
Спектакль явно рассчитан (прежде всего) на европейского потребителя, поскольку его домашняя аудитория - "элитарный" столичный зритель.
Тем не менее, театр получает гос-финансирование под "сомнительный" проект с элементами "гей-пропаганды" - в полном противоречии с российским законодательством, запрещающим изображение гомосексуальности в "позитивном контексте".
На американский Оскар нацелен и Учитель, для которого так важен показ фильма до официальной премьеры в октябре (согласно правилам оскаровского комитета). Взгляд на "добрачный секс" российского "святого" - это, скорее, взгляд на русского царя европейскими глазами. (Западные актёры в фильме - часть тех же авторских амбиций).
Лояльная режиму российская элита по-прежнему существует в западном контексте, в рамках западных ценностей и глобальных перспектив, - вопреки курсу на изоляцию и анти-западный тренд "вождя".
Не говоря уже о бюрократии, которая поголовно "осела" на Западе, обросла там бытом и недвижимостью.
Внутренний конфликт этих векторов очевиден.
Пытаясь совместить европейский характер культуры с политической изоляцией, страна похожа на алкоголика со стажем, с ненавистью взирающего на богатый дом соседа, терзаясь мучительным выбором между "сжечь" и мечтами построить такой же.
И хотя дочь-гувернантка зарабатывает в этом доме на жизнь для папы-алкоголика, иррациональная ненависть к успеху толкает соседа на путь крупных пакостей. Трагедия в том, что зарабатывать семейству больше негде, а самому осилить постройку комфортного дома - нет природных и моральных данных.
В этом (парадоксальном) смысле Россия и является частью западного мира, поскольку связана с ним вынужденной географией и вечной историей неуспеха.
Выбрав когда-то западный путь, Россия обрекла себя на роль аутсайдера, не имея исторических предпосылок к тому, чтобы воспринять базовые свойства европейской цивилизации, сделав их полноценно "своими". А значит, когда-нибудь "догнать и перегнать" оригинал.
Блок видел в "промежуточной" роли России достойную, трагичную судьбу ("Скифы"), но при этом оставался европейцем, оценивая историю прежде всего с точки зрения "европоцентризма". (Мы встали барьером для варварских народов, чем гарантировали успех европейского проекта. Именно поэтому мы - его часть). Но роль барьера давно потеряла актуальность.
Из вечно-догоняющего имитатора Европы путинская Россия давно превратилась в агрессивного приживальщика, перешедшего от подражания к разрушению.
Такова печальная природа ценностной "шизофрении", в которой пребывает российское общество, мечущееся между Западом и ненавистью к нему. Любовь-ненависть - известный комплекс героев Достоевского, мощный и саморазрушительный.
Так что "путинизм" в известном смысле можно назвать образом России Достоевского. Деструктивные комплексы работают здесь в полную историческую силу.
Тяга к Западу и ненависть к нему способны разорвать российскую идентичность на части (в лучшем случае - вместе со страной, в худшем - вместе с окружающим миром).
Судьба вечно-отстающего и злобная обречённость вечно-догоняющего - подлинная "национальная идея" нашей прекрасной родины. Вместе с вечной завистью к успешному соседу и пещерной ненавистью к нему.
Российская культурная элита, всё ещё живущая в рамках европейской идентичности, по старинке мечтающая об Оскарах и шумных "сезонах" в Париже, мечтающая быть "своей" в мире европейских ценностей (и для европейской публики), - вступает в явное противоречие с политическим курсом на изоляцию.
Маркс когда-то писал о "робинзонаде", - удачный образ для путинской политики. Поскольку изоляция - естественное условие выживания для престарелого "вождя".
Выдерни его из "богадельни", поставь на общую беговую дорожку, - и хранитель "скреп" загнётся на первом повороте.
Схватка двух исторических тенденций - западного вектора и отталкивание от него - определяет содержание всей жизни "путинского периода".
По большому счёту, "путинизм" - эпоха глобального исторического выбора: останется ли Россия частью Европы (пусть и в имитационном формате) или окончательно двинется в сторону варварства - анти-гуманизма, анти-права и религиозного мракобесия.
Шансы на победу первого варианта (надо признать) ничтожны. Но они есть. Любопытно будет дожить до результата.
! Орфография и стилистика автора сохранены
