Когда мы с Ольгой Деркач стали обсуждать моё микроэссе "Либеральное племя, церквопартии и Антивизантия", то Ольга Абрамовна обратила моё внимание на то, что я недостаточно чётко высказался на тему того, что именно сама культура, сопротивляясь чрезмерной атомизации социума, вырабатывает в качестве противоядия (или, если угодно, антител) этому различные способы объединения самоизолирующихся микрогрупп, в т.ч. культ Путина, поветрие имперского реваншизма (то, что стало называться "крымнашизм"), а на другом политическом полюсе движение навальнаинство, которое я выделил в особую категорию "осаннизм" — веру в спасительно-чудотворное разрешение проблем харизматическим вождём, еврейского Гоша-на/Осанна — "Давай, спасай" [литературный перевод]... Я ответил на это справедливое замечание, что тут лишним абзацем не отделаешься и надо разворачивать отдельную тему.
Идею высказаться по поводу включения механизмов самолечения культуры решительно поддержал и известный культуролог профессор Игорь Григорьевич Яковенко, и под таким мощным и дружным напором мне пришлось сделать отдельный текст, который и предлагаю вниманию читателей, хотя и извиняюсь за самоповторы, потому что данную концепцию высказываю в разных аспектах уже точно с января 2009 года.
Смысл моей концепции в том, что культура мирового класса, а русская/российская, безусловно, является таковой уже 110 лет, когда в области технических наук, живописи, поэзии, музыки и театра она вышла на передовые европейские позиции, тем более культура, ставшая основой локальной цивилизации европейского типа, категорически не хочет умирать и перебирает все варианты для выхода из исторических тупиков. В том числе, культура может выбрать вариант архаизации, лишь бы восстановить так важную для неё целостность, отступить назад по "лестницам" как социокультурной дифференциации, в которой Давид Эмиль Дюркгейм видел основу всех процессов исторического развития, так и в "расколдовывания" мира, которое Макс Вебер полагал генеральным вектором духовной эволюции человечества.
Я упомянул, что пандемические культы Ленина, Сталина и Гитлера — это реакция культур на уже предельно угрожающую степень внутреннего раскола и деградации, лихорадочный поиск и судорожный перебор тех самых уже ныне неприлично звучащих "скреп".
Кроме преодоления социальной диссипации — атомизации и нарастающего расщепления на "группы своих", которую российско-русская культура преодолевает всполохами квазихаризматических движений и переживанием того, что в Америке и Англии 119-летней давности называли "джингоизмом" (повальным военно-патриотическим психозом, связанным для Америки с войной с Испанией за Кубу и Филиппины, а для Англии — войной с бурами), и которую я порекомендовал "вылечить" созданием массовых демократических партий, отметив, что их появление — неизбежное следствие новой революции, о чём я писал в "Либеральном племени...", где неологизмом "церквопартия" как раз и обозначил подобную реконсолидацию социума, обозначаю ещё три проблемы: переход российского социума в новое — "веберианское" — фазовое состояние; на новую трансформацию имперской природы российской государственности; и реинтеграцию "дочерней" русской цивилизации с её европейской "материнской" основой.
Эти четыре поставленные, как говорится, "неумолимой историей" проблемы будут русской культурой решаться, причём чем непреклонней, тем сложней будет их достижение.
Культура, к сожалению, аморальней и беспощадней любого тирана (гуманизм, милосердие и толерантность она может предлагать в качестве этоса для внутренней консолидации своих "воспитуемых" и повышения собственной "политической капитализации", но на её отношения с ними это не распространяется), и ведёт себя так же, как игрок в "Цивилизацию"/"Империю" со своими "юнитами".
Единственный способ смягчить "приговор судьбы" — это планомерно и конструктивно выполнить необходимое, отдавая себе отчёт, что культура всё равно будет стремиться к своим целям и, если надо, использует как инструмент и орудия сопротивления ей.
Год назад я довольно подробно разбирал тему "фазовых переходов" культур и локальных цивилизаций, поэтому сейчас пройдусь скороговоркой.
С 19 века Россия двинулась в сторону "католической цивилизационной фазы". Первым признаком этого стало повальное увлечение религиозной мистикой и католической консервативной философией, немыслимое ещё при Екатерине Великой. Даже Царскосельский лицей создавался по педагогическим канонам иезуитов. Очередным показателем этого стало появление уваровской триады казённой народности (в буквальном переводе — русского государственного национализма), которая в разных модификациях (замена церкви партией, например), стала универсальной доктриной для всех периодов отечественной консервативной модернизации.
Никогда, начиная с возвращения Петра Великого из Европы 320 лет назад и до использования религиозной темы в обличении Наполеона как Антихриста, православие не использовалось как элемент государственной идеологии. Религиозно-эсхатологические образы: Петр — Антихрист, Меньшиков — Дракон — были уделом старообрядцев. Теперь же православие ставится в основу национально-государственной идентичности, фактически делается заявка на "особый путь России", противопоставляемой западной социально-политической эволюции.
Ведь при Александре Павловиче принятие конституции было нормативным, речь шла лишь о несвоевременности — рассуждение о нравственном превосходстве самодержавия (мистического абсолютизма) над западными пониманиями гражданских свобод звучали бы дикостью, такой же как сегодня предложения сделать православие государственной религией для русских, отменив гражданскую регистрацию браков и разводов (как сейчас в Израиле, например)...
Движение к католицизму было связано с тем, что объективно "августианская фаза" стадиально выше предыдущей — жреческого агро-грамотного имперского социума, которую я условно назвал "хаммурапианской фазой". Но Русская церковь не смогла взять на себя бремя структурирования и индоктринирования социума. "Религиозно-философское общество" появилось на лет 30 позже того срока, как этого востребовала жизнь, и поэтому радикальному народничеству и нигилизму было противопоставлено только запугивание социализмом и революционной диктатурой, точно так же, как и сейчас. Собор 1917-18 года запоздал на два десятилетия, он должен был прекратить существование Синода как министерства, протянуть руку интеллигенции и дать церковную санкцию на создание православных профсоюзов и православных оппозиционных политических ассоциаций, как это сделала для католиков энциклика Папы Льва XIII 1891 года "К обновлению" (я именно так литературно перевожу "Rerum Novarum" ("Новые явления").
Не дождавшись католицизации Русской церкви, русская цивилизация нашла в плотине иную щель — в виде псевдокатолической квазицеркви — большевизма, исторически мгновенно прошедшей путь от катакомб до фактора формирования новой цивилизационной матрицы России, как это было с Римской церковью в Западной Европе Тёмных веков. В России возникло невиданное в её истории — "церковь-партия", подчинившая себе государство... Советская "охота на ведьм" и советская инквизиция не заставили себя ждать.
Необходимо ещё отметить, что сейчас исламский мир переживает те же самые процессы, когда проповедь становится основой литургии, мечеть же становится "мегапартией" и основой государственного строительства (а вовсе не шахско-султанская военная бюрократия, как было веками).
Но потом в России наступил новый закономерный этап — "протестантизация", которую я назвал "веберизация", в честь Макса Вебера, описавшего либерально-рационалистическую и религиозно-индивидуалистическую эпоху "протестантской этики".
Это было отмечено полвека назад: с одной стороны, как губительное для советского "проектного социума" торжество "мещанства", а с другой — появлением личной религиозности в среде интеллигенции. Тогда же появилось диссидентство как открытое личное моральное противостояние системе, повторяющее английское диссидентство 17 века.
По иронии истории, одновременно в Китае началась "православизация", прерванная антихристианскими гонениями эпохи императрицы Цыси 117 лет назад, поскольку трудно было не узнать в безумии Великой Пролетарской Культурной революции византийского иконоборчества 8-11 веков. Сейчас же в Поднебесной царит буквально византийская симфония "партии и государства", напоминающая "органическую модернизацию" допетровской эпохи, проводимую при участии выпускников Могилянской академии и полонизированной элиты Гетманщины.
Поскольку КПСС не смогла стать тем, чем ей предлагал 28 лет назад стать Глеб Павловский со страниц гремевшего тогда "XX века и мира", пытаясь хитроумно нейтрализовать сахаровский лозунг отмены 6-й статьи конституции о руководящей роли КПСС — просто деидеологизированной ассоциацией желающих посвятить себя политики, то история сперва уничтожила КПСС, а затем — через 10 лет — заменила именно тем, что и предлагал премудрый Глеб Олегович, предельно оппортунистической партией власти, совмещающей левопопулистские предвыборные лозунги с поддержкой правоконсервативной политики правительства.
Сразу обрадую: "веберианская" социокультурная эволюция предполагает развитие демократии и автономность гражданского общества.
Поэтому сейчас даже крайне правые и крайне левые, таинственно увлекаемыми незримыми историческими тенденциями, выступают за парламентскую республику, за "отечественного товаропроизводителя" (мелкую и среднюю буржуазию), за мощные партии, за независимые профсоюзы, за отмену цензуры, за контроль гражданского общества над силовиками и правительством, за федерализацию и конфедерализацию... Отношения же к национализации монополий или к эксклюзивным правам русских, сохраняясь как идеологические отличия, обрамляют описанный мной консенсус, сформировавшийся почти автоматически — без всяких круглых столов и "пактов манклоа"...
Такому ходу вещей лучше не препятствовать и провести контролируемую конституционную реформу, например предлагаемую Ходорковским, иначе она всё равно будет реализована, даже руками гипотетического "русфашистского" восстания...
Точно так же неотменима трансформация нашей "империофедерации". Характернейшим признаком этого является дружное отторжение любых доктрин "россиянства" — несмотря на библейскую форму словообразования (римляне, египтяне, вавилоняне, сирияне, израильтяне), термин воспринимается как чуждый, а стоящая за ним концепция общероссийской политической нации — как абстракция, размывающая русскую идентичность. По мере десреднивековизации России неминуем крах средневековой имперско-сословной модели политической организации её локальной цивилизации.
В 1918 году кризис бы решён сильнейшей мессианской идеологизацией — Россия стала центром ленинизма — новой мировой квазирелигии "спасения", а также насаждением мультикультурализма (тогда это называлось "ленинская национальная политика), подарившей десяткам этносов их псевдостраны.
В 1991 года следующий кризис был в значительной части, кроме Северного Кавказа, преодолён сбросом империей "внешнего" и "среднего" контуров.
Очередная итерация будет либо переходом к тому, что нащупывали ельцинские реформаторы четверть века назад — асимметричной договорной федерации с элементами конфедерации (уж коли провалился замысел Соединённых Штатов Великой России), или к модели Латинской Америки или Арабского мира — много культурно- и языково-родственных суверенных государств (часто враждебных) в рамках общей цивилизации.
Последним в моём перечне объективно идущих процессов, которым лучше помогать, нежели препятствовать, является постепенная абсорбция русской дочерней субцивилизации её материнской цивилизационной базой — Европой.
Обосновать антизападный культурный сепаратизм России не помог ни идиотский перебор властями и тоталитарной оппозицией таких симулякров советской партократии, как "Русский мир" и "Святорусь", ни безграмотные изыскания на предмет особой "эксгибиционистско-предсмерной" русской "духовности" и бездарные попытки сакрализировать Херсонес, явно в миллион раз уступающего в этом отношении Сиону и в миллиард раз — Мекке...
Сейчас всё российское своеобразие — это контраст отечественной смеси средневековых ценностей с ценностями Русского модерна, с западными смесями ценностей Модерна и Постмодерна... Довольно забавно, что пока Россия "веберизуется", второй раз в своей истории осваивая "старый добрый либерализм" викторианской и старше-рузвельтовской эпохи (это воспринимается как "либерально-фашистские" настроения), Запад вошёл в следующую цивилизационную фазу, названную мною в честь Герберта Маркузе за возвращение к социал-коллективистским идеалам — такой диалектический реванш за полтысячелетия веберианского развития. И здесь русская мысль входит во всё больший контраст с западной. Парадоксально, но русская интеллигенция полувековой давности была куда ближе к западной, чем нынешняя... И оба недавних вала российской публицистической истерики — по поводу приёма сирийских беженцев и в защиту памятников защитникам рабовладения — это идеально показывают.
Надо понять, что последней Русской идеей был большевизм (не обязательно его "ленинский" извод). Это был апофеоз соединения идеи Третьего Рима (Северовизантизм) с идей "Святоруси" (Славяноизраиль). На этом российская цивилизационная эксклюзивность себя исчерпала, и русская культура ищет новые подходящие формы европеизации. Наверное, это выбор между моделями Западной Европы и США, точно так же, как с 1762 до 1918 года Россия выбирала между Германской и Французской моделями. Отметим, что тогда спор завершился историческим компромиссом — Ленин избрал в качестве эталона оба западнических образца сразу: мобилизационно-плановую модель Второго рейха и политическую модель якобинизма, а Сталин — Византийскую мессианско-имперскую модель и "историей-избранность" неиспорченного буржуазностью русского рабочего класса (пролетаропанславизм) и концепцию СССР — как Землю Обетованную для угнетённых классов и народов мира...
Поэтому когда "роща золотая отговорит" полупереваренными кусками непонятого Столыпина и попугайски повторённого Победоносцева, Россия вновь двинется по пути сближения со своей материнской европейской цивилизацией. Вместе с другими "дочками" — Северной и Латинской Америкой, Израилем и Южными Балканами...
В том же очень маловероятном случае, если на финише путинизма в России временно установится клерикально-фашистский режим, то его неизбежный и сокрушительный крах настолько разрушит и ослабит русскую цивилизацию, что последующая "оккупационная вестернизация" уже помчится в колониальном варианте...
Вот, Оля и Игорь, лучше и больше уже не могу!
