А вот помню мне лет 13, около Олимпиады, 1 сентября, директриса так слащаво говорит: дети, а знаете какой сегодня день, кроме того что начало занятий в школе?
А я был мальчик продвинутый, и почитывал десятитомник "Всемирной истории", так я поднял руку и говорю: "В этот день гитлеровская Германия напала на Польшу и началась Вторая мировая война".
А директриса такая смутилась и говорит, что конечно да, но она имела в виду не это. Она имела в виду что сегодня День знаний.
На переменке же мой приятель Максим, у которого папа был почти диссидент и антисоветские анекдоты дома рассказывал – из чего Максим четко усвоил, что то, о чем говорят дома, но не пишут в "Пионерской правде", запрещено – этот Максим мне и говорит: "Ну, ты даешь! Разве ж можно такие вещи громко говорить!"
Знание о 1 сентября конечно не было запрещено в Совке, но и не было мифологизировано. Оно находилось где-то на периферии сознания. Кто хотел – знал. Кто не хотел – не знал. Обходился мифом о 22 июня.
И так со всем. Информация была рассыпана то там, то здесь. Я уже тогда, из художественной литературы, получил например четкое представление о Ледяном походе. Просто тот, кто испытывал тягу к "обратной стороне Луны", собирал эту информацию, коллекционировал ее и складывал из нее собственную картину мира. А кто не испытывал такой тяги – отбрасывал эту информацию и довольствовался официальными мифами.
Потом этих людей во всех газетах и телепрограммах ткнули носом в факты – не отвертишься. Но они тотчас придумали себе мифологические интерпретации и все равно отвертелись.
! Орфография и стилистика автора сохранены
