1 декабря была опубликована новая Концепция внешней политики России, которую подписал президент Путин. Она заменила собой предыдущую Концепцию, принятую в 2013 году. Видимо, события последних трех лет настолько изменили внешнеполитические взгляды российских властей, что это потребовало создания нового доктринального документа.
Показательное отличие: в Концепции внешней политики 2013 года главными целями России назывались "создание благоприятных внешних условий для устойчивого и динамичного роста экономики", "всемерное укрепление международного мира" и "формирование отношений добрососедства с сопредельными государствами". Высшим приоритетом тогда объявлялась "защита личности, общества и государства".
Именно в такой последовательности! Однако в новой Концепции все перевернулось. Безопасность государства (а также его суверенитет и территориальная целостность) объявлены первичными задачами. Гражданское общество упоминается лишь мельком, а правозащитные организации трактуются в подозрительно-негативном смысле — как "инструменты политического давления и вмешательства во внутренние дела государств".
Эта идейная трансформация — прямое следствие перемен в российской внешней политике последних лет. За это время Россия присоединила Крым, развязала войну на востоке Украины, попала под санкции мирового сообщества, испытала двукратную девальвацию курса рубля к доллару и евро на фоне резкого падения цен на нефть и снижения международных инвестиций.
Однако решение проблем Кремль видит не в прекращении военной экспансии и восстановлении экономических связей с развитыми странами. Напротив, одной из целей новой Концепции внешней политики заявляется "упрочение позиций России как одного из влиятельных центров современного мира". Именно этим можно объяснить активное участие российских войск в сирийском кризисе — несмотря на нарастание экономического кризиса в собственной стране.
Собственные экономические проблемы заботят российскую власть гораздо меньше, чем мировая геополитика. Трудно не вспомнить, что в поздние брежневские годы СССР также был гораздо более озабочен спасением афганского режима, чем реформами в собственной стране — и чем это кончилось, известно...
Российский финансовый сайт Finanz.ru прямо называет новую Концепцию внешней политики "доктриной холодной войны", мотивируя это присутствующими там претензиями к другим странам. Действительно, если в Концепции 2013 года Россия именовалась "неотъемлемой частью Европы", то из нового варианта этот тезис исключен, а США и вовсе объявлены "угрозой" российской национальной безопасности.
В Концепции утверждается "повышение роли фактора силы в международных отношениях". Видимо, именно за счет нагнетания силовых факторов российское руководство предполагает выйти из международной изоляции, в которую оно само себя загнало. Оно пытается представить свое военное вмешательство в сирийский конфликт таким, без которого мировое сообщество обойтись не может. И это уже признал даже госсекретарь США Джон Керри, заявивший, что урегулирование в Сирии невозможно без Ирана и России.
Но если влияние Ирана на ситуацию в Сирии обусловлено его религиозной общностью с шиитской общиной в этой стране, то Россия вмешалась в этот конфликт, исходя из своих союзнических отношений с диктаторским режимом Башара Асада.
Сотрудничество российских властей с различными диктаторскими режимами неизбежно ведет к росту противоречий с демократическими странами. В новой Концепции внешней политики РФ это отразилось в изображении западных стран глобальными соперниками, которые "стремятся удержать свои позиции". Присутствовавшие еще в прежней Концепции идеи интеграции в глобальный мир уже забыты.
Расхожий в последние годы термин "гибридная война" означает войну прежде всего информационную, и главным врагом России в ней изображается Запад. Представитель внешнеполитического ведомства США Бенджамин Зифф отмечает, что Кремль ежегодно выделяет 1,4 миллиарда долларов для обеспечения работы пропагандистской машины как внутри России, так и за рубежом. По его словам, она охватывает 600 миллионов человек в 130 странах, говорящих на 30 языках.
В Концепции внешней политики одна из важнейших целей формулируется так: "Укрепление позиций российских СМИ в глобальном информационном пространстве и доведение до широких кругов мировой общественности российской точки зрения на международные процессы".
Но если проблемами СМИ начинает заниматься государство, они теряют свою информационную роль и превращаются в сугубо пропагандистские инструменты. Невозможно представить, чтобы власти США или Великобритании вдруг занялись "укреплением позиций" англоязычных СМИ. Для свободной прессы главное — чтобы государство ей просто не мешало. А в российском случае очевидно, что СМИ воспринимаются как орудие самого государства. Причем "российская точка зрения" трактуется унитарно и принадлежит не гражданам, а власти, которая считает себя неизменной.
В этой Концепции показателен также ряд формулировок, которые для непредвзятого наблюдателя выглядят совершенно цинично. Например, "Россия добросовестно соблюдает международные обязательства, выступает против вмешательства во внутренние дела других государств". Нарушение Будапештского меморандума, а также международных договоров с Украиной, предусматривавших взаимное признание границ, видимо, "не считается"?
Но оказывается, "вмешательством во внутренние дела других государств" в Москве считают нечто иное. По смыслу этой Концепции выходит, что украинский Майдан 2013-14 гг. был не народной революцией против коррумпированного режима Януковича, а результатом "вмешательства" западных стран. Здесь четко проявилась логика сотрудников КГБ, которые ныне управляют Россией — за любыми историческими событиями они непременно видят чей-то "заговор".
Еще замечательная формулировка: "Россия привержена универсальным демократическим ценностям, включая обеспечение прав и свобод человека". Это особенно заметно, учитывая принятие российской Госдумой за последние годы десятков репрессивных законов.
В Концепции утверждается: "Россия отстаивает право каждого человека на доступ к объективной информации о событиях в мире, а также к различным точкам зрения на эти события". Хотя за последние годы в России было заблокировано множество информационных сайтов (например, Каспаров.ru, Grani.ru, Ej.ru и т.д.), вся вина которых состояла именно в том, что они предоставляли читателям оппозиционную точку зрения, альтернативную официальной. Однако сегодня в России оппозиционные взгляды могут быть легко приравнены к "экстремистским", поскольку термин "экстремизм" трактуется совершенно произвольно. Можно добавить также многочисленные случаи судебного преследования пользователей социальных сетей за размещение ими "запрещенных" текстов или иллюстраций и даже просто за ссылки на них.
Концепция внешней политики уверяет читателей в том, будто Россия "твердо противодействует агрессивному национализму". Но что же такое "русский мир", с идеей которого осуществлялось вторжение в восточные регионы Украины? Кстати, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров называет эту идею "безусловным внешнеполитическим приоритетом России".
Конфликт в Украине называется в этой Концепции "внутриукраинским". Хотя всем непредвзятым наблюдателям очевидно, что без участия российских войск и боевой техники было бы невозможно возникновение Донецкой и Луганской "народных республик".
А кризис в отношения с Западом, оказывается, порожден не этой российской агрессией, а "геополитической экспансией" НАТО и ЕС. Хотя НАТО и ЕС расширяются вовсе не по решению своего руководства — заявки на вступления в эти организации подают сами восточноевропейские страны, опасающиеся российской экспансии.
Вообще, понятия "обороны" и "агрессии" в Концепции напрочь перепутаны. Еще одна цитата: "Россия рассматривает создание глобальной системы противоракетной обороны США как угрозу своей национальной безопасности и оставляет за собой право принятия адекватных ответных мер". Но чем оборонительная система может угрожать российской национальной безопасности? И в чем состоят "адекватные ответные меры"? Вероятно, в развертывании именно наступательных вооружений — как недавно в Калининградской области, где были размещеныроссийские ракетные комплексы "Бастион".
Российский оппозиционный политолог Константин Эггерт полагает, что в Кремле надеются на складывание более благоприятной для себя политической ситуации в Европе. Российская власть пытается продолжать "брежневскую политику откола Европы от США путем интенсивных контактов с Францией и ФРГ".
Рассуждая о "многополярном мире", российская власть в действительности стремится реставрировать двуполярный мир советских времен, разделенный на "зоны влияния".
Предложение Западу организовать "международную антитеррористическую коалицию" (по типу антигитлеровской времен Второй мировой войны) предполагает, чтобы он забыл о российском вторжении в Украину, которую Кремль считает безусловной зоной своих интересов. Как все остальное постсоветское пространство.
Кремлевская власть ментально все еще живет в СССР. Однако в реальности РФ — это уже далеко не СССР. По числу населения нынешняя Россия уступает Нигерии и Бангладеш. По ВВП на душу населения занимает 66 место в мире. Правда, по глобальным амбициям — по-прежнему второе.
Для Балтийских государств в этих амбициях опасны не столько военные угрозы — саммит НАТО в Варшаве подтвердил, что любая страна Альянса будет надежно защищена. Но вполне возможно нарастание информационно-пропагандистского давления. В Концепции внешней политики РФ, среди прочего, ставится цель "защиты прав и законных интересов проживающих за рубежом соотечественников". А это значит — усиление российской антиевропейской пропаганды как по линии СМИ, так и в формате "независимых" (но на самом деле, очень зависимых от Кремля) общественных организаций в странах Балтии.
Тем не менее, эта пропаганда однажды может обрушиться под влиянием экономического кризиса — как обрушилась советская в середине 1980-х годов. По подсчетам экспертов, суммарные экономические потери России с 2014-2017 гг. из-за падения цен на нефть и международных экономических санкций составят около 600 миллиардов долларов. Невозможность реальной конкуренции с Западом Россия компенсирует сугубо пропагандистскими усилиями, создавая себе виртуальный образ "сверхдержавы" как медийную иллюзию. Однако в современном информационном мире он зачастую оказывается весьма эффективен. И пока неясно, какую альтернативу сможет предложить новая американская администрация...
! Орфография и стилистика автора сохранены
