Этот текст я хотел написать 12-го, но, как водится, вынашивание затянулось.
Я отчетливо помню, как я стал россиянином. Когда развалился совок, и ставшие глупыми и смешными все эти большевистские догмы и "ленинские" бредни мигом улетучились, не оставив и следа в воспоминаниях. Мы общались со школьниками по обмену из США и Великобритании и было чертовски приятно говорить, что мы из России, а не из совка. Мы другие, мы теперь такие же как вы – без гнилой идеологии, с непромытыми головами. Мир, дружба, жвачка. И на нас смотрели с радостью в глазах даже родители тех самых школьников, к которым мы потом ездили. Мы были новыми, мы хотели вперед и никогда назад. Флажок с триколором был символом обновления, движения в новую эпоху, символом свободы – в первую очередь. Было грязно, бедно, трудно – но было ради чего. Когда отец занимался созданием свободного профсоюза – мы несколько вечеров шили нарукавные повязки, как раз представлявшие собой триколор – это было заявлением, что несущий его – не совок, а человек, борющийся за свое право быть свободным и жить в новом честном мире. Было трудно, конечно. Безденежье, финансовые дыры, и родителям, растивших нас с братом, пришлось взвалить на себя практически невозможную ношу. Кормить, обучить, занять – благодаря их усилиям, я вспоминаю те первые годы России с искренней радостью.
А потом были – первая чеченская, громкие убийства, теракты, вторая чеченская, тысячи сломанных молодых жизней, и приход реакции, которая сначала робко, а затем все более и более интенсивно начала "пропалывать" то немногое, что можно было бы назвать достижением той России, которая нас вдохновляла. Плотно взялись за вправление мозгов – тошнить от телевизора стало практически сразу. Вбивание мыслей о том, что вот то, светлое, что у нас было – это сплошь чернуха и слабость, стало основным занятием. И очень многие даже в это поверили, что до сих пор у меня вызывает настоящий страх. И уж совсем кошмарно стало в последние несколько лет, когда как из лопнувшего гнойника потекло изо всех щелей это зловонное месиво из всего самого омерзительного дерьма, настоянного на ненависти. Свобода и радость, которые мерещились нам, были вычеркнуты, на их место пришла ненависть, злоба и ублюдочный ресентимент.
Что я ощущаю в т.н. "день России"? Ощущаю, наверно, чувства, какие испытывает родитель насильника и убийцы. Вроде бы ты помнишь его светлым маленьким ребенком, любишь его таким, а оно выросло в это чудовище. И в том месте, где должны быть какие-то чувства – там дыра. Пустота. И я-то, повзрослев, вижу, что оно всегда было таким, только детская наивность могла как-то обманывать наши светлые надежды. Но ведь на то и детство, чтобы ты потом вспоминал его – глупое, наивное и прекрасное. Свободная, прекрасная… Россия осталась там, больше 20 лет назад, вместе с нашим детством.
! Орфография и стилистика автора сохранены
