эти декабрьские дни когда-то произошло очень важное историческое событие – над Кремлём был спущен советский флаг.
Многие до сих пор рыдают. Например, Александр Проханов: "Главное, что случилось, - я потерял свою Родину. А это базовая ценность для любого человека, для русского - особенно…".
Я же, именно как русский, не понимаю, почему я должен оплакивать государство, где миллионы крестьян не являлись полноценными гражданами, поскольку не имели возможности свободно передвигаться по стране. Лишь на закате советской истории, в августе 1974 года, даже не при Хрущёве, как принято считать, селянству начали выдавать паспорта. А затянулся этот процесс аж до 1989 года, т.е. чуть ли не до спуска красного флага. И вот, согласно Проханову, народ, пребывавший в феодально-крепостном состоянии, был "передовым народом мира"…
Нам говорят про Гагарина, а ведь всего лишь через год после его полёта вспыхнул продовольственный бунт в Новочеркасске, кроваво подавленный Хрущёвым. Вопиющий абсурд системы, которая рвалась в космос, но при этом никогда не могла обеспечить себя продуктами питания. Подлинным памятником советскому освоению космоса стал не монумент, взметнувшийся у станции метро "ВДНХ", а сирые избы вконец разорённой русской деревни, платившей за космические амбиции СССР. В лице совка в космос вырвался феодализм, в итоге закономерно проигравший лунную гонку капитализму.
Нам говорят о "великой победе", а ведь она для русского народа, по словам В. Резуна (Виктора Суворова), "хуже всякого поражения", поскольку обескровила нас: "…сотни тысяч и миллионы самых талантливых, самых трудолюбивых, самых толковых, смелых и честных людей, погибли в войне, которая нашему народу была вовсе не нужна". Нам говорят об этой "великой отечественной войне", но молчат, что её, по существу, развязал Советский Союз своей подготовкой к захвату Европы. Нам говорят о "воине-освободителе", а он на смену гитлеризму принёс миллионам людей советизм: террор, депортации, скотский образ жизни. Мне, русскому, непонятно, почему я должен приучать венгров есть чёрный хлеб и носить военную форму советского типа, что и было вплоть до восстания 1956 года. Мне, как и чеху Милану Кундере, непонятно, почему в чешских городах должна быть Московская площадь, улицы Сталинградская, Ленинградская, Ростовская, Новосибирская, Киевская, Одесская, кафе "Пушкин", кинотеатр "Горький". Мне непонятно, почему в Риге должна быть улица Александра Суворова, а в Таллинне стоять Бронзовый оккупант. Мне вообще непонятно, почему я, русский, должен выполнять функцию имперского соединительного звена между обитателями степных юрт и, скажем, литовцами, помнящими Магдебургское право – т.е. за счёт качества своей жизни сплачивать заведомо несоединимое. Вот именно это, а не козни ЦРУ, и развалило Советский Союз: его вопиющая, прямо-таки сюрреалистическая этно-культурная разнородность вкупе с накопившимся недоумением русских по поводу их имперской миссии.
СССР – проект, страшный в своей несостоятельности. Ведь ради чего был весь этот ад: застенки, расстрельные рвы, ГУЛАГ, Голодомор, наилучшим образом иллюстрирующий слова Проханова о том, что в основе советской цивилизации лежало возвышенное философское стремление "победить смерть"? Ради чего истреблены миллионы? Ради расслабленных брежневских 70-х. Это тот максимум счастья, который смогла дать народу советская власть. Получается, все немыслимые жертвы были принесены в уплату за этот краткий исторический миг в общем-то довольно убогого благополучия, несопоставимого с западными стандартами. Качественные вещи оставались дефицитом, в сельских магазинах в изобилии красовались лишь водка и дешёвые рыбные консервы, в Москву из деревень регулярно тянулись электрички за колбасой, хлеб закупался в Америке. Гора трупов родила мышь благополучия. По сути, весь советский проект затевался ради того, чтобы потом "добрый" Брежнев ослабил гайки террора и рабства, позволив народу поменьше работать и побольше пить. Но как только террор и рабство в силу объективных причин стали утрачивать значение эффективных системообразующих факторов, совок стал неуклонно разваливаться, ибо держаться он мог только на кнуте и пуле, и ни на чём ином.
И совок развалился. И я, именно как русский, об этом нисколько не жалею.
! Орфография и стилистика автора сохранены
