I. Доктрина Дуэ по-русски
Этот текст я начал сочинять еще на даче, ранним утром 3 октября, когда у меня над головой с ревом парами кругами летали, видимо, бомбардировщики (дача около Кубинки), раскращенные под флаг: нос – белый, крылья – синие, хвост – красный. Так сказать, наши "краснохвостые соколы". Я сразу вспомнил, как 16 лет назад, в июле 1999 года, каждый день на пляже около пгт Тучково (тоже около Кубинки), я изо дня в день имел удовольствие наблюдать как российские штурмовики отрабатывали заход на цель. – Как бы тебе, как правозащитнику, это не было печально, но скоро будет новая война с чеченцами… - сказала мне жена – здесь Москва-река делает такую же излучину, как река Сунжа в Грозном, вот и отрабатывают удары по городу на реке… В эти дни до похода Басаева в Дагестан оставался еще месяц, а новый премьер Степашин, которому оставался всего месяц, божился, что войны не будет.
Набросанный в планшете текст, условно названный как эта глава, я потом списать на компьютер не смог и поэтому многие мои тогдашние рассуждения, казавшиеся мне свежими и оригинальными, за неделю стали банальностями. Поэтому пришлось идти по тем же сюжетам заново. Но и хорошо: лишенный интернета, я было решил, что киликийский Тарс, где жил владелец шатровой мастерской – папаша раскаявшегося еврейского инквизитора Саула, это и есть нынешний Тартус, и выдал пару, как мне показалось остроумных, абзацев про новые сакральные рубежи Святороссийской Федерации, и про утешительный памятник апостолу Савлу-Павлу, который тоже построят у въезда в Кремль, как ставят монумент киевскому кагану Владимиру-Василию – явно в ознаименование провала украинской авантюры. Так что из-за сбоя техники я хоть не опозорился. А сюжет про сущность метаполитики, который я планировал сделать предисловием, разросся до отдельного микроэссе о подоплеке четвертной ближневосточной войны октября 1973.
С "крымского марта" 2014 года я при каждом удобном случае писал и говорил, что России объявлена новая холодная война, а именно, начата цепь политических, дипломатических, экономических и военных мероприятий, имеющих конечной целью устранение нашей страны как геополитической угрозы Западу. Причём, если целью обоих холодных войн XX века (1946-1975 и 1980-1988) было сдерживание советской экспансии и возвращение коммунистических стран, в первую очередь, конечно, СССР из идеологической утопии в рыночно-технократическую реальность, то теперь, с учётом выявившейся перманентной имперско-деспотической сущности, целью будет вообще демонтаж российской государственной "матрицы" - до безопасного уровня.
И вот теперь, прямо на наших глазах, Путина старательно заманили в сирийскую западню. Сделано это было виртуозно. Я вообще, с удовольствием слежу за идущей сейчас политической битвой, как за уникальной возможностью видеть гипотетический поединок президента Кеннеди и канцлера Меттерниха.
Итак. Накануне запланированного как триумфальное, выступления Путин в ООН (обернувшегося ехидно-жалостливым рассказом о том, как никто не слушает и все его кидают), Франция слегка бомбит объекты Халифата в Сирии. Это даёт возможность президенту Олланду в том же ООН сказать Путину, что, мол, только дразнишься, а не воюешь с гидрой мирового терроризма. Россия тут же остервенело бросилась бомбить… А вояки немедленно стали рассказывать, как они победят игиловцев не только запретом Верховного Суда РФ, но и одним авиаполком…
Между тем, "Россия-24" постоянно повторяла апологетическую передачу о героических буднях партизан Курдской Рабочей партии, что было явным вызовом и оскорблением Турции, а тем же ранним утром 3 октября в рубрике "погода" торжественно сообщила, что вот в октябре в Сирии очень удачная лётная погода, а вот в ноябре будут "тучи, грозовые облака" (это цитата из песни братьев Покрасс) и о прицельном бомбометании можно будет забыть… В центре карты был Дамаск, и было очевидно, что нелётная дождливая погода установиться вовсе не в пустынных районах, где и раскинулся Халифат Аль-Багдади, но в полосе от гор Антиливана до турецкого побережья.
Такие метеорологические рассуждения не бывают несакционированными, сразу понял я, и значит, победы и одоления арбатскими стратегами рассчитаны на месяц. Предыдущий раз супостата тоже планировали победить одним полком, правда, не лётным, но вэдэвэшным, поэтому на всё про всё отводили всего пару часиков.
Лет 90 назад итальянский генерал Дуэ разработал доктрину о возможности победы в войне силами одной тяжелой (того времени) бомбардировочной авиации. Как ни странно, но обе иракские кампании против хусейновской армии США выиграли именно по доктрине Дуэ. Практика показала, что большая, хорошо организованная армия, не имеющая особого желания умирать (у иракских призывников, на две трети шиитов, биться за тиранию партии БААС не было; через десятилетие тоже повторилось в Сирии, только призывники, наоборот, были сунниты), от нескончаемых авиаударов довольно быстро теряет боеспособность. А вот Индокитай, Афганистан (два раза) и Чечня показали провальность ставки на массированное применение авиации в контрпартизанской войне.
Российские власти и вояки могут сколько угодно клясться, что наземной операции не будет, но наземная операция это - не когда бравые морпехи, с криком: "За родину! За Асада!", телегенично освобождают руины древней Пальмиры, это - когда они день за днем (ночь за ночью) отбивают атаки на свои окопы под Тартусом и Латакией, а в промежутках ждут подлетов ракет, ибо от них до фронта не дальше, чем от Сектора Газы до Ашкелона и других израильских мест, по которым ХАМАС любит пулять в белый свет как в копеечку. Впрочем, в утешение военным, надо сказать, что открывается такой трафик знаменитых ближневосточных опиатов, что там таджикистанские возможности…
Ведь все понимали, что российские "воздушно-КОСМИЧЕСКИЕ силы" могут действовать только с баз в небольшом, простреливаемом "Градом" вдоль и поперек прибрежном алавитском анклаве. А авиасилы Запада действуют с авианосцев или с баз в глубине лояльной (ненавидящей халифатовцев) территории. Поэтому "вожди Запада", в отличие от тех "вождей", которых так велеречиво проклял Олег Кашин, старательно заманивали Россию в трясину гражданской и межконфессиональной (межмусульманской) ближневосточной войны, понимая, что это и будет финалом путинизма.
Никто на демагогию Лаврова и Путина о новой антигитлеровской коалиции не повелся, и теперь в Вашингтоне, Лондоне, Берлине и Париже (а также в Анкаре и Эр-Риаде) затаив дыхание ждут, когда Кремль начнет истерично блокировать ютуб, чтобы путинскоподданные не увидели казней своих пленных, чадящие обломки своих самолётов и вертолётов, и преследовать блогеров за рассекречивание потерь. Безумны и надежды на некие чеченские полки. Нукерам Кадырова предстоит встреча на поле боя с сирийскими, иорданскими и турецкими "черкесами" - потомков мухаджиров – недобитых и изгнанных Александром II чеченцев, черкесов, абхазов, кабардинцев…
II. Запрограммированный провал
Еще два года назад, в эссе, где Майкрофт Холмс объяснял маниакальную тягу русских правителей к Восточному Средиземноморью, я показал, что поскольку Москва решила, что стать великой державой она может только получив стратегические позиции в Сирии (точно также веком ранее – получив "Истамбул-Константинополь"), то реальный путь к этому – создание алавитского микроливана на побережье. Как это оформить? Можно лукаво, заставив Башара Асада провести в Сирии столь любимую Лавровым "федерализацию" (вариант, предлагаемый Францией в 1943 году и яростно отвергнутый сирийскими националистами, всё завершилось отсоединением "католической" части Сирии – Ливана). Дальше можно использовать вполне удавшийся эксперимент с созданием конфедеративной Боснии-Герцеговины – а во главе "федеральной Алавитии" оставить Асада, раз уж Москве так нужен этот "всенародноизбранный" офтальмолог, чья армия убила уже раз в десять больше мирного населения, чем проклятые всем миром халифатовцы. Можно честнее – просто покинуть полуотрезанный от побережья Дамаск, и санкционировать создание нового Ливана – какой-нибудь Свободной республики Латакия. Отделили же американцы 112 лет назад Панаму от Великой Колумбии, "короли" которой требовали слишком много "капусты" за право строить канал.
Но у Путина, кроме какой-то меттерниховской мании все время повторять мантру про "легитимность власти", есть – как это ни странно – приверженность идеи территориальной целостности государств. Поэтому возможен и самый "мягкий" вариант расчленёнки – Асад подписывает перемирие с оппозицией [перед лицом всемирной угрозы Халифата], оставляя себе только центр Дамаска, часть побережья и коридор между ними, превращаясь в некий аналог "ДНР/ЛНР". Москве надо будет просто выстроить хорошо знакомую по Украине ситуацию, а поскольку за такое замораживание конфликта санкции ей не грозят, то параллельное существование Западной и Восточной Сирий может столь же вечным, как существование Северного и Южного Кипров. Россия возьмёт на вечный кошт Западную Сирию, настроит в ней баз и будет потихоньку наслаждаться статусом великой средиземноморской державы (любой каприз за ваши деньги).
Впрочем, всем этим вариантам реализоваться не будет суждено. Прежде всего, для этого нужно доверие сирийской оппозиции. Но для его завоевания авиаудары - не совсем адекватное средство. В ООН надо было предлагать перемирие и прямые переговоры Дамаска со Свободной Сирийской армией, а не стараться сказать Обаме как можно больше гадостей – за последствия политики Буша в Ираке, за провал "Новороссии", за сочувствие Обамы Арабской весне и за Транстихоокеанский экономический пакт.
Еще более важным является то, что сирийские алавиты, подобно иракским суннитам (и отчасти, православным сербам в Социалистической Югославии) – не просто конфессиональное меньшинство, это – "номенклатурное меньшинство". 12 алавитских процентов в Сирии династии Асадов, как и 25 суннитских - в хусейновском Ираке составляли костяк силовиков, бюрократии и аффелированного с ней бизнеса. Сформировав новую власть, шиитско-курдское подавляющее большинство "демократически" допекли бывших своих властителей-суннитов так, что эти вполне светские и урбанизированные люди нашли в Аль-Кайде, а потом в Халифате последнюю отдушину. Насмотревшись на их участь, сирийские алавиты вовсе не хотят повторения их судьбы. Возможность поменять лычки и стол с телефонами на необходимость возиться на огородике где-то под Латакией и украдкой поставлять на российскую базу, скажем так, продукт переработки мака, их вовсе не прельщает.
Война в бывшей Югославии прекратилась, когда разбитые сербы смирились с тем, что из державной нации они станут жителями небольшой страны, живущей транзитом российского газа.
Иракские сунниты, не виноватые в том, что в их стране нефть "растёт" только у шиитов и курдов, с жалкой участью субсидируемых шиитским Багдадом приживалок не смирились.
Победа же Асада мыслиться им как согласие 88% сирийцев снова надеть на себя ярмо алавитских кланов. Любой мало-мальски демократический процесс вернет власть над Сирией суннитам, превратив алавитов в еле терпимое меньшинство. Вроде коптов в Египте.
Поэтому никакого почётного для Асада, но дающего Сирии стабильность, мира Кремль придумать не сможет. А значит и не сможет обеспечить себе надежные позиции в Сирии.
III. Стратегическая шизофрения
Причина всех провалов Путина в том, что его курс не просто анахроничен, но внутренне глубоко противоречив.
Русские цари, и ненавидящие Европу московские, и обожающие ее петербургские, проводили достаточно целостную, логически непротиворечивую политику военной и экономической экспансии, постоянно лавируя между тогдашними центрами силы: Польшей, Швецией, потом Англией, Францией. Австрией, Пруссией/Германией.
Европейские народы старались русифицировать. Азиатские народы делили на "мирнЫх" и "немирнЫх" туземцев. Кого – уничтожали или изгоняли, подобно народам Западного Кавказа в середине позапрошлого века (мухаджиры), или евреев – в начале века прошлого, кого приручали в искусственно сохраненных заповедниках средневековья, а туземные элиты – по английскому образцу – интегрировали в общеимперский истеблишмент. Когда Путин повторил на Северном Кавказе рецепты Николая I, Александров II и III – он достиг успеха. Такого же, как и они в своё время.
Целостность была и у большевиков – они строили квазихалифат – всемирную космополитическую мессианскую империю. И каждый этнос, и каждый социальный слой примерно представлял, что ему принесет и чего его лишит победа этого "халифата".
Раздвоенность политики началась со Сталина. Но в СССР целостность политики сохранялась в течении определённого периода. Например, духовного вождя советского еврейства Соломона Михоэлса убили не в разгар заигрываний Сталина с американским еврейством, а только когда смысла в этом заигрывании не стало – Сталин уже сделал ставку на создание антибританского социалистического Израиля.
При всем своем легендарном цинизме, Сталину не пришло бы в голову утверждать, что подписание Пакта с Гитлером - это начало формирования Антигитлеровской коалиции демократических стран.
Борясь с Америкой в Индокитае и в Африке, Брежнев искренне ограничивал гонку ракетно-ядерных вооружений, а не бряцал тогдашними "Искандерами". Сбив корейский "Боинг", говорили, что были в своем праве, а не выпускали прокуроров с рассказами, что самолет взорвало ЦРУ…
Путин, загордившись умелыми разводками "правых, левых и умеренных" (скрытая цитата), решил, что сможет так же вести международную политику. Старательно вбивая много лет клин (по рецептам Громыко) между Западной Европой, особенно ФРГ, и США, Путин своей попыткой расчленить Украину вновь сплотил и реанимировал НАТО. Начиная "поход на Киев", украинцам объяснили, что они должны стать с Россией почти единым целым, как многовековые братья, и что они – не нация, а какие-то "этнические самозванцы" (самое страшное оскорбление, какое можно нанести нации).
Путин очень старательно заплетал южную и центральную Европу в "Газпромию", начал отваживать Турцию от западного вектора, соблазнил разорившихся эллинов каким-то хабом – и похоронил все эти виртуозные дебютные заготовки несколькими бомбовыми ударами по противникам Асада. Путину было бы нужно, поразив телезрителей новой войнушкой, срочно добиться в Сирии перемирия, чтобы создать себе оплот в виде автономной "Алавитии" на побережье, но он старательно развязывает невиданный доселе исламский "межцерковный" конфликт, напоминающий европейскую Тридцатилетнюю войну, и старательно втягивает иранцев в военный конфликт с арабами, что будет иметь такой же эффект, какой оказал в XVII веке приход шведских войск в католические княжества Германии...
Превратив на многие десятилетия Украину в злейшего врага России (сколько французы помнили Эльзса-Лотарингию?!), Путин старательно погружается в им же развязанную внутримусульманскую войну.
При этом он совсем еще не вырвался из предыдущего конфликта. Логика "минского процесса" потребует появления на стенах домов Донбасса украинских предвыборных плакатов. Что будет воспринято частью населения как понимание того, что "старая власть" вернулась, а энтузиастами донбасской самостийности – что они всё проиграли… Поэтому подготовка к выборам будет сорвана в любом случае. Москва будет объявлена за это ответственной, санкции пролонгированы, а золотовалютные запасы иссякнут как раз в предвыборный 2018 год.
Президент Обама продолжает вести свою метастратегию, как ее вели Джон Кеннеди и Генри Киссинджер. Ее суть проста – Москве периодически надо намекать, что за следующий маленький шаг против Запада и его друзей ей ничего не будет. Но Москва постарается сделать таких шагов побольше. И тут "Аннушка" должна быстренько "пролить масло"… Путин, скользя от успеха к успеху, вырывается на "рельсы". И тут его караулит "трамвай" – явные и неявные санкции, поставка противотанковых ракет украинцам, а зенитных ракет - сирийцам.
В агонию СССР попал, защемленный между Польшей и Афганистаном. Путин загнал Россию между Украиной и Сирией. И если юго-восток Украины – это дальний угол Европы, глубокая периферия мировой политики, то Ближний Восток – это ее нервный центр.
! Орфография и стилистика автора сохранены
