Ныне аудитория и авторы "Дождя", "Эха" и "Новой газеты" оказались, извиняюсь за сравнение, в положении гарнизона Брестской крепости. Спали себе люди прекрасным воскресным утром, вдруг — бац! И спросонья не могут понять: что это? Почудилось, недоразумение, провокация?
Нет, это не недоразумение и не провокация, дорогие братья и сестры. Когда началась атака на "Дождь", еще можно было думать, что это что-то случайное и связано с очередными антикоррупционными разоблачениями. Но когда вслед за тем тяжелая артиллерия стала обстреливать позиции СNN — стало ясно, что это война. В некотором роде не на жизнь, а на смерть. Враг с особым цинизмом применил оружие массового поражения, именуемое "массированной моральной истерикой".
На страну надвинулась большая всенародная скойбеда. И мы все, желаем мы того или нет, оказались на передовой идеологического фронта.
Если вы читали пресловутый список CNN, то должны обратить внимание вот на что. Почему-то африканцы не обиделись за Освобожденную Африку. Американцы не обиделись за жертв 9/11, а специально американские негры — за Мартина Лютера Кинга. Даже туркмены и северокорейцы — и те не обиделись за своих солнцеликих.
Обиделись только ОНИ. Да как! На высшем уровне!
Какие они, однако, нежные и ранимые. И кто бы мог подумать? Например я, глядя в прекрасные глаза г-на Нарышкина и г-жи Скойбеды, всегда был уверен, что для этих глаз любая жидкость — Божья роса.
Оказывается, ничуть! Теперь вот они выступают за всех блокадников и за всех ветеранов Великой Отечественной войны. Сколько дней вы провели в блокаде, Ульяна Борисовна? Надеюсь, больше 120 — ибо в противном случае вы по классификации ваших высокоморальных единомышленниц будете уже не "блокадницей", а "недоблокадницей". А вы, Сергей Евгеньевич — в каком из фортов Брестской крепости привелось вам драться?
По формальной стороне дела. О том, почему мы имеем полное право задавать любые вопросы об исторических событиях, включая блокаду Ленинграда (умные, глупые, научно корректные или некорректные) — было уже сказано 1000 раз. А вот теперь о брестском уроде. Я нахожу весьма верной и остроумной оценку CNN, согласно которому памятник выглядит устрашающе. Единственное чего я не пойму — почему они выбрали именно это чудо. Чем лучше знаменитая волгоградская валькирия, о которой кто-то сказал: "кто видел ее и не испугался — тот не испугается уже ничего в жизни". А каменные монстры у разъезда Дубосеково? Последним особую прелесть придает то, что и поставлены они в честь заведомо фейкового события — "подвига 28 героев-панфиловцев", изобретенного двумя веселыми журналистами "Красной Звезды". Что очень быстро и было определено официальным расследованием. Т. е. в этом случае, в отличие от предыдущих, мы имеем абсолютную гармонию формы и содержания.
Поэтому мое мнение такое. Дубосековских монстров нужно оставить, переименовав в "памятник Агитпропу", а вот с Брестской крепости, будь моя воля, я бы все брежневское роскошество убрал однозначно. Крепость — сама по себе потрясающий памятник, и уродовать этот памятник гигантскими монстрами — это как раз и есть истинное кощунство.
А теперь, оттоптавшись на форме, поговорим по существу.
Мы столкнулись с очередными проявлениями далеко идущего плана фашистской агрессии, в оригинале именуемого "Дранг нах цивильгезельшафт" ("Натиск на гражданское общество"). На этот раз фашисты пытаются разгромить уже не наши структуры, но овладеть душами, подавить самый Дух человеческий. Метод — массированная моральная демагогия, с помощью которой достигается соответствующий накал истерики.
Моральная демагогия хороша тем, что на нее невозможно внятно возразить. "Вы оскорбили Память Наших Дедов!" Что тут скажешь? Какая осмысленная дискуссия возможна на тему: оскорбил я или нет Память Наших Дедов? Всякая попытка такой дискуссии автоматически будет выглядеть как оправдание — и как признание за всякой скойбедой морального права судить меня от имени блокадников, ветеранов и вообще Истины, Добра и Красоты.
А для того, чтобы навязать дискурс — общество нужно поддерживать в состоянии перманентной моральной истерики по образцу "пятиминуток ненависти" к разного рода кощунникам и кощунницам (что домашним, что иностранным — повод всегда найдется). Дубосековский монстр, наступивший своим каменным сапогом на лицо живого человека — вот каков их идеал.
Именно это и нужно врагу.
Нельзя сказать, чтобы это было совершенно внове. Регулярные приступы моральной истерики организовывались Сурковым и Якименко еще в конце нулевых, в основном они были направлены вовне (как в истории с "Бронзовым солдатом"), но в 2009 году случился показательный эпизод вокруг шашлычной "Антисоветская", когда "нашисты" устроили шабаш вокруг диссидента Александра Подрабинека, "оскорбившего ветеранов". Однако до 2012 года это носило достаточно изолированный характер неких пограничных инцидентов и не принимало черт общей политики, стратегической кампании.
Перелом наступил после начала белоленточных протестов. Протесты разорвали социальный пакт между городским средним классом и властью, худо-бедно поддерживавшийся с начала путинской эры. Опомнившись от первого шока, Путин стал искать социальной поддержки против "креаклов" в самых отсталых, архаичных и патерналистски настроенных слоях общества. Отсюда оформление линии, которую можно назвать "неочерносотенством", линии на противопоставление ценностям либерализма и модерна — "исконной мужицкой мудрости", "хипстерам-бездельникам с Болотной" — "тружеников Уралвагонзавода с Поклонной". Дело "Пусси Райот" было первым звонком о том, что борьба за "традиционные ценности" не ограничится теперь шумом в информационном пространстве, но примет характер тотальной войны, переходящей в тотальную зачистку и насильственное насаждение того, что теперь официально наименовано "моральными скрепами". Последние законодательные инициативы показывают, что мы полным ходом летим к возрождению обязательной Государственной Идеологии со всеми сопутствующими явлениями — цензурой, Агитпропом, 58-й статьей и 5-м отделом КГБ. При этом идеология носит тот "государственническо-патриотический" характер, который с первого взгляда узнает любой, писавший хотя бы студенческую курсовую по фашистским режимам (не путать с нацизмом!). Да, именно так. Как это ни парадоксально, но Знамя Победы становится символом нашего доморощенного государственного фашизма. Фашизм, как ему и положено, создает ситуацию террора: классические законы о "мыслепреступлении", размытые рамки правовых определений, при отсутствии независимого суда, жесткие санкции, поддерживаемые моральной истерикой — все это грозит превратить даже самые невинные философствования на темы, на которые наложили свою лапу фашисты, в настоящее хождение по минному полю.
Фашисты (как это нередко бывало в истории) имеют успех, ибо апеллируют к реальной коллективной памяти, реальным общим святыням и реальному Общенациональному Мифу. По сути дела, миф Великой Отечественной войны — единственное, что скрепляет пока что наше общество. Власть пользуется этим, чтобы приватизировать его и превратить в дубину против всех своих противников. При этом следует отметить, что миф сам по себе — явление нормальное и необходимое, всякое национальное самосознание, да и, видимо, всякое самосознание крупной группы строится на системе мифов. Вопрос только в том, что миф не должен противопоставляться рациональному знанию (у мифа — своя правда, у науки — своя) и тем более использоваться как дубина в идеологических играх. Война за независимость США, восстание Костюшко и Варшавское восстание — безусловно, мифы основополагающие для самосознания соответствующих наций, но это совершенно не мешает их спокойному и нейтральному изучению и обсуждению. Но наша власть не просто использует миф в качестве политического орудия по лучшим тоталитарным образцам — она, как кажется, осознанно пытается вернуть общество к донаучному, дорациональному сознанию. Сделать Миф и Ритуал (и именно властный Миф и властный Ритуал) единственной возможной формой отношений с реальностью. До этого даже Гитлер с Розенбергом не дошли: они все-таки пытались совмещать потребность в Мифе с потребностью в конструкторах танков. Но Энергетической Сверхдержаве ученые и изобретатели не нужны, поэтому Миф XXI Века призван царить безраздельно.
Враг жесток и неумолим. Необходимо, чтобы гражданское общество поняло всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране, и отрешилось от благодушия и беспечности. Ни шагу назад! Мы не должны уступать врагу ни пяди наших прав и убеждений. Наша задача — не дрогнуть, не отступить перед лицом ЛЮБОЙ моральной истерики. Никаких извинений, никаких даже объяснений. Извинения не будут приняты, как не была бы принята фашистами сдача Ленинграда. Объясняться не перед кем — не перед Нарышкиным же со Скойбедой? Твердо стоять перед лицом зловонного облака, всем надеть противогазы — и ни с места. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.
И в виде PS. Кто как, а я никогда не позволю нашистско-едросовской мрази приватизировать нашу общую память, нашу общую историю и подвиг наших общих дедов. К сведению "нашистов". У меня тоже есть настоящая гимнастерка, настоящие галифе, пилотка, каска и плащ-палатка. Дешевую копию Знамени Победы достать нетрудно. И если я не таскаюсь во всем этом, со знаменем в одной руке и фотографией деда с полной грудью орденских планок в другой — то не потому что не уважаю подвиг моего деда, а потому что слишком уважаю его, чтобы заниматься от его имени демагогией и клоунадой.
! Орфография и стилистика автора сохранены
