Замечательный текст Татьяны Догилевой о Егоре Гайдаре был чрезвычайно широко анонсирован, получил широчайшую аудиторию и редкостное количество комментариев. Но я все ждал, когда же кто-нибудь, соответствующий по рангу и положению замечательной и известной актрисе, хотя бы попытается ответить ей на поставленный вопрос — "За что же, собственно, памятник?"
Может быть, нашлось бы несколько слов на эту тему у когда-то спалившего перед телекамерой партбилет КПСС Марка Захарова? Или у ныне процветающих не только в творческом, но и финансово-экономическом отношении моих любимых, величайших, не побоюсь этого слова, режиссеров уровня Табакова или Райкина? Или у владеющего блестящим публицистическим стилем талантливейшего банкира и предпринимателя Александра Лебедева, который, как бывший профессиональный советский разведчик высокого ранга прекрасно владеет фактами? Или кто еще из прочих областей, сидевший бы, не случись условного "Гайдара", в своей пусть тогда вполне престижной конторе на зарплате с премией и в самом сладком сне не представлявший своего сегодняшнего положения? Но не буду продолжать список. Не ответил никто.
Хотя, нет, были два исключения. Денис Драгунский по-писательски барственно отреагировал художественным абзацем, который возможно анализировать исключительно литературоведческими методами, что в данный момент выходит за рамки нашей задачи. А всерьез на защиту Гайдара решился только один человек — Юлия Латынина. Но уж лучше бы она этого не делала. Более чем справедливо оценив интеллектуальную мощь высказываний актрисы и напомнив азбучную истину, что ну, никакого отношения к "финансовому навесу" Егор Тимурович не имеет, Юлия Владимировна сформулировала свою собственную основную претензию к Гайдару. "С моей точки зрения реформы Гайдара не удались из-за всеобщего избирательного права, существовавшего в России, которое в конечном итоге привело к тому, что а) реформы не удались, б) к тому, что к власти пришел Путин".
То есть, здесь хочу особо подчеркнуть, я навязчивую идею Латыниниой последних лет относительно вреда всеобщего избирательного права, в отличие от многих, не считаю таким уж пустым бредом. И уж во всяком случае вполне согласен с тем, что само по себе обсуждение тех или иных вариантов введения избирательного ценза вполне имеет право не существование. Но, помилуйте, напомните себе все же, хоть в справочнике посмотрите, кто такой был Гайдар?
Про самое начало девяностых, когда он при полной неразберихе во власти
с год прокачумался на разных должностях в правительстве и был с треском изгнан
Съездом народных депутатов, я уже не говорю. Но и его "второе пришествие", пик так сказать, силы и могущества Гайдара, это что такое?
Это всего несколько месяцев на посту Первого заместителя премьера и еще какой-то короткий период исполнение обязанностей министра экономики. И на этом все!
Уже к январю девяносто четвертого Гайдар сам понял, что его "возможности влиять на процесс принятия принципиальных экономико-политических решений были практически нулевыми" и ушел в отставку.
С тех пор прошло двадцать лет!
И этому человеку можно ставить в вину, что он не сумел отменить или хоть как-то скорректировать в России всеобщее избирательное право? Ему, которого даже всенародно избранный Ельцин не смог или не захотел утвердить хотя бы руководителем правительства, не в состоянии оказался ни защитить, ни удержать? Вам не смешно?
Ну, да ладно. Оставим конкретного человека в покое. Понятно, что серьезно говорить именно о "гайдаровских реформах" не совсем корректно. Сам Гайдар всего лишь "один из", пусть и знаковый, но только экономист и финансист. В тот момент это было очень много, но это было не все. И началось до него, и продолжалось (а порой и заканчивалось) значительно позже того, как Гайдар утратил реальное влияние. Но не будем морочить себе голову уточнением дефиниций и условно обозначим то, что происходило в экономической сфере после исчезновения СССР, как "гайдаровские реформы". А это штука знаковая. И потому ее для краткости действительно можно обозначить просто как "Гайдар", каковой знак далее мы и будем употреблять даже вовсе без кавычек.
И тут был прав, конечно, мудрый Борух: "Слова Павла о Петре говорят нам больше о Павле, чем о Петре". Иван Грозный и Петр Великий, Ленин и Сталин, Горбачев и Ельцин — это ведь сегодня в самой малой степени исторические фигуры и уж в совсем микроскопической — реальные люди и политические деятели. Как впрочем, и абсолютное большинство всех остальных от Аттилы и Чингисхана до Наполеона и Черчилля. Все, естественно, в разной степени и по-разному для разных народов, но это всего лишь некие "маркеры". Это очень точно сформулировал еще Пушкин: "Мы все глядим в Наполеоны; Двуногих тварей миллионы Для нас орудие одно..." И действительно, разве поклонник Наполеона или тот, кто мечтает стать подобным великому императору, стремится создать новый, только более совершенный "Гражданский кодекс" или заняться модернизацией кредитно-финансовой системой одновременно с развитием суконной промышленности? Вряд ли. Тут обычно совсем о другом.
Так и тот же "сталинист". Совершенно не зависимо от деяний реального Сталина данное понятие маркирует, характеризует и определяет исключительно этого самого сталиниста. Крайне конкретный тип характера и всего прочего, составляющего личность, от психологии до идеологии.
Потому "Гайдар ограбил народ" — это совсем не о Гайдаре. Это о говорящих так, искренне верящих в это и до сих пор страдающих от того "ограбления", лишь в нем видящих причину всех своих и прошлых и нынешних несчастий. Но вот что мне странно и почему, собственно, я счел необходимым написать данный текст, еще раз повторяя уже неоднократно мною сказанное. Если по поводу, например, сталинизма все-таки иногда в общественное поле прорываются голоса и его противников, то мнения самых обычных людей, никогда ничего не приватизировавших, никаких связей в верхушке победившей номенклатуры не имевших, но при этом готовых защищать Гайдара, почему-то, особенно последнее время, становятся все менее слышны, если не сказать, вовсе потерялись.
У меня лично на сберкнижке никогда ничего не было, не помню даже, была ли она сама. Я все свои деньги совсем на другие книжки тратил, благодаря чему собрал весьма не дурную библиотеку. У родителей тоже, если и имелись, то какие-то сущие копейки. Из знакомых богатым считался тот, кто хвастался, что у него аж тысяча в Сберкассе имеется на "черный день". Но к началу "гайдаровских реформ" уже несколько лет действовал "Закон о кооперации", позволивший мне начать неплохо по тем временам зарабатывать.
И вот, помню, как-то летом девяносто первого сидим мы с женой в очень неплохой квартире, получившейся за двадцать лет от бесчисленных обменов с доплатой изначальной моей девятиметровой комнатки в коммуналке, и рассуждаем. Мол, явно грядут непростые времена, и какие мы молодцы, что сумели к ним основательно подготовиться. Только что ремонт закончили, всего в каких-то километрах пятнадцати от Москвы, правда, на шести сотках, но построили прекрасный по тем временам дом из настоящей лиственницы, новенькую "шестерку" Жигулей купили, счастье тогда редкостное…
Отметили вечер пятницы бутылочкой Шампанского, немного построили планы на ближайшее будущее относительно дальнейшего укрепления материального благосостояния нашей счастливой и такой предусмотрительной семьи и умиротворенно отошли ко сну.
Утром позвонил председатель садового товарищества и сказал, что дом сгорел дотла. Я решил поехать, посмотреть на пепелище, спустился во двор и обнаружил, что машину угнали. А к вечеру у соседей сверху разом лопнул водопровод и забило канализацию. За несколько часов от ремонта, который мы по крайнему дефициту материалов делали больше двух лет, не осталось и следа.
Мы посмеялись, распили еще бутылку шипучки, вспомнили старое английское "Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах" и принялись отмывать квартиру от дерьма. Жизнь продолжалась.
А ведь можно было до сих пор устраивать истерики и продолжать пенять на злую судьбу, которая так зло над нами подшутила в самый неожиданный момент.
Да, я же не полный идиот и прекрасно понимаю, что мне в огромной степени повезло. И главное в этом везении — тогдашние тридцать семь лет и прекрасное здоровье. Про немощных стариков разговор отдельный и долгий, потому здесь ограничусь лишь одним замечанием. Моя мама отработала к тому времени около пятидесяти лет учительницей начальной школы, по большей части в разных экзотических местах страны, типа колымского интерната для чукотских детей, больных стригущим лишаем. И получала вполне тогда приличную пенсию в 132 рубля. Которая при условном Гайдаре перестала быть приличной. Но ей ни разу до самой смерти не приходило в голову, что это "Гайдар ее ограбил". Хоть и не Спиноза была матушка, царство ей небесное. Обычная здравомыслящая отечественная баба с большим жизненным опытом.
Но сейчас-то мы сами скоро выходим или уже вышли на пенсию. А бывшее "при Гайдаре" неработоспособным поколение почти совсем ушло. Сколько можно продолжать стенать о тех потерянных сберкнижках? Дорогие мои сограждане, да неужели вы всерьез думаете, что если бы тогда, вместо потерянной тысячи рублей вам дали по тысяче долларов, это кардинально изменило бы вашу жизнь?
А если бы вместо ваучеров действительно вручили сразу по две "Волги", то вам до сих пор и еще на внуков бы хватило?
Вот представьте, в виде компенсации сейчас каждому "ограбленному" положат на счет аж по десять тысяч евро. Правда считаете, что это решит все ваши жизненные проблемы? Или, может, стоит, наконец, делом заняться через четверть века после "ограбления", а если что-то мешает, то не стоит ли оглядеться и попытаться понять, Гайдар ли тому виной?
И все-таки, неужели у догилевых нет совсем оснований обижаться на Гайдаров? Тут мне одна психолог написала по этому поводу:
"Всегда есть те, кто справляется даже в очень непростой ситуации. Или те, кому нечего терять. Но люди не обязаны справляться. И они справедливо в претензии, хотя формально жалуются не на то, на что следовало бы".
Надо признать, что с профессиональной точки зрения психолога все верно. Тете Тане сосед-хулиган наделал на половичок у двери. Она обиделась, пришла на работу и дала в глаз уборщице. Да, не тому и не за то, но ведь тетю Таню реально обидели, так что, ее вполне можно понять. Но станет ли она от этого понимания меньшей дурой, а ее действия по отношении к уборщице более разумными и справедливыми?
Конечно, можно продолжать настаивать, будто уборщица, хоть к загаженному коврику отношения и не имеет, но все равно убирала плохо, потому не так уж и безвинно пострадавшая. Что же, прекрасная логика, хочу лишь заметить, что до появления этой уборщицы остальные только мусорили,
а она, хоть, может, и не идеально, но все-таки начала убирать. И тут же получила в глаз за коврик. И до сих пор продолжает получать.
У меня к уборщице, то есть к Гайдару тоже множество претензий и более чем серьезных. Но если бы он хоть как-то не начал убираться, то нас всех точно завалило бы этой помойке. А я так бы и дожил свою жизнь не получив за последние десятилетия от нее и сотой доли всего того потрясающе интересного и нового, что было абсолютно недоступно советскому человеку.
О своей оценке рядового участника событий экономической составляющей этих десятилетий я написал отдельно в статье "Лихие годы правления кровавого преступного режима Горбачева-Ельцина". Желающие могут посмотреть. Остальным предельно кратко могу лишь повторить исключительно для меня несомненный вывод. Больше всего боюсь быть понятым так, что к концу девяностых все уже было сделано, и сделано хорошо, и никаких проблем не оставалось, и так далее. Как раз наоборот. Сделано было очень, порой даже до обидного мало, и в большинстве своем сделано или плохо или очень плохо. Но как-то так, обычно нелепо, совсем некрасиво, и уж чаще всего нечестно и неблагородно, даже не боком, а каким-то другим, скорее всего совсем неприличным местом, отнюдь не по прямой или даже зигзагами, а некой мудреной и очень запутанной фигурой, но страна неумолимо и несомненно двигалась в абсолютно верном направлении.
Еще раз подчеркиваю: она двигалась в этом направлении все жутко внешне неудачные и несчастливые годы и подошла к началу нового века закаленной в боях, иногда в самом прямом смысле этого слова, и в физическом и нравственном состоянии гораздо лучшем, чем при начале этих боев. А ведь впереди (хотя этого никто и не знал и очень мало кто предполагал) были невероятно удачливые двухтысячные, запредельный взлет цен на углеводороды, и все тому соответствующее и сопутствующее.
Но потом страну сдали. Сдали всю целиком с потрохами честному подполковнику КГБ под благородное офицерское слово. И в том вина отнюдь не Гайдара, что условного, что конкретного, а совсем иных, много более глупых, недальновидных и подлых людей.
А памятник… Ну, это дело такое, факультативное. Кому-то они нужны, я лично вообще без любых могу обойтись. А лучшим памятником Гайдару я считаю самого себя сегодня и троих своих выросших в достойных условиях детей.
! Орфография и стилистика автора сохранены
