Несколько дней осталось до проведения первого в этом году крупномасштабного митинга оппозиции Удмуртии. Несмотря на то, что акция полностью согласована с властями, вчера разыгралась настоящая пьеса, действующими лицами которой стали активисты профсоюза завода "Ижмаш" и сотрудники спецпрокуратуры, обеспечивающие надзор на режимных объектах республики. Примечательно, что заключительный акт данного действа произошел в кабинете, в котором, по всей видимости, работает дочь главного прокурора Удмуртии Сергея Панова.
Во вторник, 25 марта, ваш покорный слуга занимался подготовкой к митингу, организатором которого выступил наш независимый профсоюз. Вдруг раздался звонок. "Алло, Некрасов? Шулятьева беспокоит, спецпрокуратура", — услышал я резкий женский голос. Далее последовало приглашение явиться в прокуратуру Удмуртии по надзору за исполнением законов на особо режимных объектах. "Какова причина вызова?", — с удивлением поинтересовался я. "Ваша публичная акция протеста", — отчеканил прокурорский голос.
На мое разумное возражение о том, что к компетенции спецпрокуратуры массовые публичные мероприятия ну никак не относятся, я получил еще более веский довод: "К ведению прокуратуры относится все, что происходит на территории Российской Федерации". Я попросил еще раз перечитать закон о прокуратуре, и после этого выслать мне повестку на юридический адрес профсоюзной организации. В ответ я услышал злобное сопение. И на том конце провода раздались короткие гудки…
Следующий день, НПО "Ижмаш"
В разгар рабочего дня инженеру и председателю профсоюза Валерию Поздееву позвонили из заводоуправления и потребовали, чтобы тот явился к ним и получил повестку из спецпрокуратуры. "Лесов собственноручно подписал требование, чтобы мы обеспечили твою явку, Валера", — сообщили в заводоуправлении. Валерий пообещал зайти за повесткой после работы.
Но буквально через час к Поздееву ворвался запыхавшийся старший лейтенант Дмитрий Черников, оперуполномоченный по экономической безопасности и коррупции на режимных объектах, и с криком "какого черта вы не исполняете требования прокуратуры?!" протянул Валерию две повестки, на имя Поздеева и Некрасова. На вопрос, с каких пор повестки из прокуратуры вручает полиция и почему повестку так и не направили по юридическому адресу профсоюзной организации, полицейский ответить не смог. Лишь грозил привлечением к ответственности за нарушение закона.
Обращение прокурора Лесова к Бусыгину и вызов Некрасову.
Через полчаса к Поздееву явились уже представители заводоуправления и также вручили копию обращения прокурора Лесова к гендиректору "НПО "Ижмаш" Константину Бусыгину, в котором тот требовал обеспечить явку Поздеева к нему в прокуратуру к 16-00 сегодняшнего дня. Ну и мы с Валерием, как законопослушные граждане, решили все-таки сходить на вызов. Спецпрокуратура Помощник прокурора Лесова, младший советник юстиции Л.Н. Шулятьева, демонстративно сказала "ждите!" и закрыла перед нами дверь.
Через минут десять она вызвала Поздеева в свой кабинет, который делила с другим помощником прокурора. Разговор, мягко говоря, не складывался, но после того как Валерий достал диктофон, в голосе Шулятьевой зазвучали мягкие тона. После опроса Поздеева, в течение которого тот настойчиво повторял "отказываюсь отвечать на вопрос согласно 51 статье Конституции РФ", в кабинет пригласили меня. Шулятьева увидев, что я тоже достал диктофон, видимо поняла, что от меня она также ничего не добьется. И поэтому разговор протекал в мирном русле, лишь изредка сдабриваемом язвительными замечаниями младшего советника юстиции.
Абсолютно все вопросы касались предстоящего митинга, иногда Шулятьева путалась и почему-то называла митинг пикетом. Я также отказывался отвечать на все вопросы, ссылаясь на 51 статью Конституции. Как показала моя практика многолетней общественной деятельности, это самый верный способ оградить себя от излишнего внимания правоохранительных органов. Когда Шулятьева протянула мне на подпись два листа с моими объяснениями, я спросил можно ли сделать копию.
"Копию предоставляем только с согласия прокурора", — довольно улыбнулась она, дав понять, что никаких копий я не получу. Тогда я попытался сфотографировать листы. Получилось заснять только один, так как г-жа Шулятьева, проявив недюжинное проворство, с победным выражением лица выхватила из моих рук другой лист.
Объяснение Некрасова.
Особенно порадовал вопрос: "Какова ваша причина отказа от ответов на вопросы?". Ответ был симметричен: "Я отказываюсь отвечать и на этот вопрос по ст. 51 Конституции РФ".
Семейные традиции
Под конец разговора Шулятьева произнесла: "Я сейчас схожу к прокурору, возможно, у него будут еще дополнительные вопросы к вам". Я посмотрел на нее удивленно, и спросил: "разве опрос не закончился?". "Да, но…", — начала было отвечать Шулятьева. Но я продолжил: "Если у вашего прокурора будут какие-то дополнительные вопросы, вы сможете выслать нам официально повестку на адрес регистрации нашего профсоюза, и мы обязательно к вам придем. А на вашу незаконную, на наш взгляд, проверку мы напишем жалобу, всего доброго", — сказал я и удалился, решив не испытывать судьбу разговором тет-а-тет с прокурором Лесовым. Но мой визит в прокуратуру все же оказался не таким бестолковым. Пока я сидел в коридоре, ожидая Шулятьеву, мне в глаза бросилась табличка на ее двери.
Оказывается, что вместе с Шулятьевой в одном кабинете служит старший помощник Удмуртского прокурора по надзору за исполнением законов на особо режимных объектах УР Панова Юлия Сергеевна. Судя по отчеству и примечательной фамилии, возможно, это дочь главного прокурора Удмуртской Республики Сергея Панова.
На фотографии главный прокурор УР Сергей Панов.
На фотографии главный прокурор УР Сергей Панов. Довольно молодая девушка, а уже старший помощник прокурора. Видимо все-таки пример отцов — вещь заразительная.
Продолжение следует...
! Орфография и стилистика автора сохранены
