Чтобы скрыть общественно значимую проблему, недостаточно просто запретить СМИ публиковать ту или иную информацию или сломать журналисту фотокамеру. Попытки привлечь к ответственности за клевету или оскорбление уже не так актуальны. Нет необходимости доказывать, что распространяемые сведения заведомо ложные, если можно предъявить человеку, неосторожно высказавшему свое мнение, более серьезное обвинение, которое к тому же и гораздо проще обосновать.
По мере развития гражданской активности, увеличения числа регулярно читаемых блогов и расширения обмена информацией в Интернете начинают использоваться и новые механизмы давления на тех, кто эту информацию распространяет. Журналистам и гражданским активистам вменяют более тяжкие уголовные статьи — "Вандализм", "Разжигание ненависти и вражды" к "представителям власти", "сотрудникам милиции", "военнослужащим" и т. п. — насколько хватит фантазии. Кроме того, закон о противодействии экстремизму предоставляет несложный механизм для прекращения деятельности общественных и иных некоммерческих организаций.
Неисполнение требования прокурора
После вступления в силу закона о противодействии экстремистской деятельности появился новый способ давления на общественные организации и гражданских активистов — предупреждения о недопустимости осуществления экстремистской деятельности. Такое предупреждение выносится "при наличии достаточных и предварительно подтвержденных сведений о готовящихся противоправных действиях, содержащих признаки экстремистской деятельности, и при отсутствии оснований для привлечения к уголовной ответственности". Если человек, которому вынесено предупреждение, не выполнит содержащиеся в нем требования, его могут привлечь к административной ответственности (статья 17.7 КоАП). Организация в аналогичной ситуации может быть ликвидирована или запрещена.
В сентябре 2009 года исполнительного директора Новороссийского комитета по правам человека Тамару Карастелеву вызвали в прокуратуру Новороссийска. Она должна была дать объяснения в рамках административного производства.
Поводом для начала разбирательства послужило письмо из управления ФСБ по Краснодарскому краю, которое заподозрило в экстремизме русского писателя Максима Горького.
18 апреля 2009 года на публичном мероприятии против противоречащего Конституции закона Краснодарского края о введении комендантского часа для несовершеннолетних муж Татьяны Вадим Карастелев использовал транспарант с лозунгом "Свободу не дают, ее берут!" — перефразированной цитатой из пьесы "Мещане".
По заказу прокуратуры Новороссийска было проведено две экспертизы. Специалист по философии и истории России Владимир Рыбников и психолог Светлана Гузева пришли к выводу, что лозунг призывает к активным действиям против действующего законодательства и активному противостоянию деятельности органов власти.
Лозунг "Свободу не дают, ее берут!" прокуратура с подачи экспертов сочла "способствующим противостоянию деятельности органов власти", а следовательно экстремистским. Указывалось, что действия Карастелевых "носят деструктивный характер и создают предпосылки для дестабилизации социально-политической ситуации в городе".
После такого заявления правозащитники были вынуждены обратиться в прокуратуру с требованием подать в суд иск о признании пьесы Максима Горького "Мещане" экстремистским материалом и конфискации данного произведения из учебных заведений и библиотек, изъятии данного произведения из гражданского оборота и исключении из школьной программы.
В итоге прокуратура Новороссийска ходатайствовала в суде, чтобы ее собственный иск о ликвидации Новороссийского комитета по правам человека не рассматривали.
Тем не менее гарантий, что подобная ситуация не повторится и кто-нибудь где-нибудь не попытается ликвидировать неугодную организацию за цитирование классиков, нет. Поэтому каждое подобное предупреждение или представление, если есть уверенность в его незаконности, необходимо обжаловать в суде, добиваясь его отмены.
Вандализм
В Тюмени 29 января 2009 года были задержаны гражданские активисты: преподаватель Тюменского госуниверситета Андрей Кутузов и независимый журналист Рустам Фахретдинов. Причиной стало расследование уголовного дела по статье 214 УК РФ ("Вандализм"), которое было возбуждено после того, как 2 апреля 2008 года на стенах тюменского областного военкомата обнаружили надписи: "Миру — мир", "Долой армейское рабство", "Не служи уродам", "Antiwar", "Я люблю людей" и т. п.
Напомним, что под вандализмом российский уголовный закон понимает "осквернение зданий или иных сооружений, порчу имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах". Часть 2 статьи 214 УК РФ предусматривает ответственность за вандализм по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Именно по подозрению в совершении этого деяния и были задержаны Кутузов и Фахретдинов. В их домах были проведены обыски, по словам очевидцев, с участием СОБРа и сотрудников Центра "Э". Следственная группа изъяла компьютеры, диски, печатные материалы, транспарант. Обыск также прошел в квартире родителей Кутузова.
В августе 2009 года следователь решил прекратить уголовное преследование активистов в связи с тем, что "отсутствует наличие достаточных доказательств, дающих основания для предъявления… обвинения в связи с невозможностью конкретизировать действия каждого".
В данном случае такое решение связано лишь с формальной невозможностью предъявить обвинение.
Показательна в связи с "приключениями" тюменских оппозиционеров также история с портретом Иосифа Сталина. По инициативе блогеров, собравших деньги, один из автобусов санкт-петербургского автопарка к 9 мая был "украшен" портретом вождя народов в обрамлении георгиевской ленты. Автобус вышел на линию, несмотря на многочисленные протесты граждан. Трое молодых людей замазали портрет краской из баллончика. По действующему уголовному закону, если бы автобус не удалось отмыть, эти действия четко укладывались бы в определение вандализма — порча имущества на общественном транспорте. Деяние совершено умышленно, имущество испорчено — получите штраф или срок. Статья 214 не предусматривает в качестве обязательных признаков состава преступления мотивов и целей. Если бы в конце XVIII века во Франции действовал нынешний российский Уголовный кодекс, жители Парижа, разрушившие Бастилию, могли попасть за решетку на срок до 3 лет. Да что там Париж!
Фактически статья 214 уравнивает нацистов, оскверняющих еврейские кладбища, с гражданами, выражающими протест против ущемления прав и свобод.
Несмотря на очевидное различие мотивов и целей, с формальной точки зрения наказание должно последовать во всех перечисленных случаях.
Экстремизм, призывы к нему и возбуждение вражды
Статья 280 УК РФ изначально называлась "Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации" и устанавливала ответственность за призывы к насильственному захвату власти, насильственному удержанию власти или насильственному изменению конституционного строя. В 2002 году в Уголовный кодекс были внесены изменения в связи с принятием закона о противодействии экстремистской деятельности. Существенно расширился перечень деяний, наказуемых по данной статье.
Размытость определений некоторых из них дает практически неограниченные возможности для применения закона.
Взять хотя бы публичное оправдание терроризма. Является ли экстремизмом исследование причин и истоков терроризма, в котором указывается на тяжелое детство, повлекшие деформацию личности террориста? А поэма Александра Блока "Возмездие" или известные слова Пушкина "вострепещи, тиран, уж близок час паденья"? Слова "не существует ни единого директора банка или известного главы компании, который не был бы прохвостом" — не фрагмент из листовки обманутых вкладчиков, а цитата из бестселлера, лежащего на самых видных полках книжных магазинов.
Первым громким делом о возбуждении ненависти к сотрудникам милиции стало в начале 2008 года обвинение сыктывкарского музыканта Саввы Терентьева. Он в своем блоге призвал "сжигать в печах" "неверных ментов". Сколько бы Терентьев ни доказывал в суде, что данное предложение являлось литературным приемом, его доводы приняты не были. Как сказано в приговоре Сыктывкарского городского суда, Терентьев действовал "с целью возбуждения ненависти и вражды к социальной группе — сотрудникам милиции путем публичного призыва граждан к борьбе с лицами указанной социальной группы". В итоге Терентьев был приговорен к одному году лишения свободы условно с испытательным сроком на один год. Осужденный музыкант с приговором не согласился и подал жалобу в Европейский суд по правам человека.
Преследование тюменского гражданского активиста Андрея Кутузова не закончилось описанной выше историей. Спустя год после прекращения уголовного преследования за "вандализм" ему было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 280 УК РФ ("Призывы к осуществлению экстремистской деятельности"). Уголовное дело завели по факту распространения листовок, возможно, содержащих экстремистские материалы. Якобы во время митинга протеста против нарушения прав граждан сотрудниками Центра "Э" среди участников распространялась листовка, озаглавленная "Долой политические репрессии! Ментов к стенке!". Сам митинг состоялся в октябре 2009 года, дело возбудили 18 ноября 2009 года, а обвинение в публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности Кутузову предъявили лишь 12 октября 2010 года. Заметим, что к порядку проведения мероприятия и содержанию лозунгов претензий не предъявлялось, муниципальные власти на уведомление о проведении митинга ответили согласием.
Подчеркнем, что в отношении Кутузова, так же как и в отношении Саввы Терентьева, решение о возбуждении дел принималось в связи с распространением материалов, возбуждающих вражду по признаку принадлежности к социальной группе. Представителями социальной группы эксперты во всех случаях признали сотрудников милиции. Очевидно, что давно зреет необходимость закрепить в Уголовном кодексе понятие "социальная группа", поскольку оно, очевидно, является многозначным, а нынешнее положение вещей приводит к тому, что следователям приходится каждый раз обращаться к социологам, которые вновь и вновь дают однотипные заключения.
Если один эксперт скажет, что представители власти являются социальной группой, а другой — что нет, за одни и те же слова в газетной статье кто-то получит 5 лет колонии, а кто-то останется на свободе.
Фактически получается, что к уголовной ответственности по статьям 280 и 282 можно привлечь любого на основании всего лишь одного экспертного заключения.
При этом эксперт — свой человек, сотрудник ведомственного НИИ. У суда нет оснований не доверять ему, так же как у него нет оснований не доверять сотруднику милиции. Получается замкнутый круг, разорвать который независимый эксперт не в состоянии, поскольку его заключение просто можно не приобщать к делу. Доводя ситуацию до абсурда, можно требовать привлечения к уголовной ответственности за возбуждение вражды к социальной группе "насильники и убийцы", причем Уголовный кодекс в таком случае следует включить в перечень экстремистских материалов.
Кто бы мог подумать еще несколько лет назад, когда принимались поправки в Уголовный кодекс, что проблема трактовки понятия "социальная группа" станет одной из ключевых в российском праве? Фактически от ее решения зависит возможность народа, который согласно Конституции является единственным источником власти в России, влиять на чиновников, почему-то считающих себя особой кастой, неприкосновенной для критики. Критика — основа сменяемости власти, а несменяемая власть не может считаться демократической. Ограничение критики в любом виде — это посягательство на основы свободы.
В нынешнем виде статьи 280 и 282 УК РФ превратились в инструмент расправы с людьми, которые открыто высказывают то, что думают.
Слову можно противопоставить только другое слово, а наказывать за выражения мнения — означает признавать свою неправоту и неспособность предложить собственную идею. Ссылки на то, что в демократической Европе некоторые виды выражения мнения являются уголовно наказуемыми, в данном случае не аргумент, особенно в устах тех, кто заявляет об особом пути России.
Что делать, если...
Людям, подвергшимся преследованию за открытое выражение своих взглядов и критику, правовые аналитики ассоциации "Агора" советуют следующее:
- Если ликвидируют организацию за действия членов или работников, необходимо разграничивать деятельность организации и деятельность частных лиц, имеющих конституционное право на участие в митингах, демонстрациях, на свободу выражения своего мнения. Организация не может и не должна нести ответственности за это. Подтверждением того, что человек выступал в качестве частного лица, служат должностные инструкции, приказы, штатное расписание. Обязательно следует обращать внимание на то, что действия осуществлялись в свободное от работы время, вне рабочего дня.
- Если предъявляют вандализм (надписи, рисунки, закрашивания и т. п.), мотивы и цели не имеют значения для квалификации, но могут влиять на вид и размер наказания. Тем не менее наиболее действенный способ — доказывая свою невиновность, искать процессуальные нарушения и ошибки следствия. Решением проблемы стал бы суд присяжных, однако в обозримом будущем вряд ли такие дела будут ему подсудны.
- Если вменяется возбуждение вражды в отношении социальных групп, единственный путь — проведение независимых экспертиз. Следует доказывать, что сотрудники милиции, ФСБ, прокуратуры, военнослужащие, чиновники не являются социальной группой в смысле антиэкстремистского законодательства, а их критика — необходимый элемент демократии, и она не является разжиганием ненависти или вражды и может быть ограничена только действующим законом, только в правомерных целях и только при наличии настоятельной общественной потребности. Практика Европейского суда, правовые позиции которого обязательно должны учитывать российские суды, дает достаточно обширную аргументацию при отстаивании своей позиции по нарушениям статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на свободное выражение мнения).
- Необходимо использовать все средства правовой защиты — заявления в органы исполнительной власти, прокуратуру, судебные обжалования, Конституционный суд, Европейский суд по правам человека. Правоприменительная практика должна меняться, и единственный путь достичь этого — отстаивание своей позиции.
- Необходимо добиваться изменения статей 280, 282, а также пункта "е" части 1 статьи 63 УК РФ, законодательного закрепления понятия "социальная группа".
Вы можете оставить свои комментарии здесь
