Многие, наверное, очень хорошо запомнили прозвучавшие на днях слова Владимира Путина. Российский премьер на встрече с журналистами сказал, что в соответствии с действующим соглашением 1999 года Россия не только выполняет функции миротворческого характера, но и обязана в случае нарушения одной из сторон соглашения о прекращении огня взять под защиту другую сторону. Путин весомо добавил, что именно это и было сделано применительно к Южной Осетии.
Внимательные наблюдатели тут же отметили одну важную деталь. Предпоследний год минувшего столетия был отмечен сразу несколькими знаменательными событиями. В частности, именно в 1999 году Владимир Путин стал главой российского правительства. В конце этого же года пресс-секретарь президента Ельцина Дмитрий Якушкин признавал, что принято решение о назначении неприметного премьера преемником уходящего президента.
Но даже самые завзятые буквоеды не припомнят того, чтобы в 1999 году принимались какие-то принципиальные решения, касающиеся ситуации на Кавказе. Трудно оказалось найти также датированные 1999 годом документы, регламентирующие правовой статус российских миротворцев в этом взрывоопасном регионе.
Оставим пока в стороне то, что же все-таки имел в виду бывший президент – он не раз удивлял нас неожиданными оборотами и лингвистическими загадками. Попробуем обратиться к первоисточникам и найти текст документа, непосредственно определяющего круг обязанностей российского миротворческого контингента в Южной Осетии.
Сделать это оказалось, кстати, не так просто. Правда, сайт министерства обороны России содержит ссылку на югоосетинский миротворческий корпус. Однако о правах и обязанностях наших "голубых касок" на нем не сказано ни слова.
На страничке размещена, в частности, историческая справка, в которой более или менее подробно описана история конфликта. Однако я с удивлением обнаружил, что этот текст дословно перепечатан с одного из осетинских сайтов. Что, между прочим, очень показательно и сразу ставит под сомнение нейтральный статус наших миротворцев в частности и всего российского руководства в целом.
Далее на страничке можно найти подробную, но мало кому интересную биографию бывшего командующего миротворческим контингентом и даже небольшой фотоальбом. Последний, впрочем, включает лишь несколько любительских снимков, не передающих и сотой доли красоты тех дивных мест. Каких-либо ссылок на юридические документы сайт Минобороны, повторяю, не содержит.
Между тем такие документы существуют. В течение нескольких последних лет можно было наблюдать за попытками Грузии выйти за рамки действия так называемого "Сочинского" или "Дагомысского" Соглашения о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта. Данное Соглашение, подписанное 24 июня 1992 года, является основным и главным документом, определяющим пути мирного процесса в этой части Кавказа. Соглашение до сих пор считается по данному вопросу базовым. Долгое время ни у одной из сторон никаких претензий к документу не было. Что же вызвало сейчас столь резкое неприятие грузинской стороны? Для того, чтобы попробовать ответить на этот вопрос, нужно обратиться непосредственно к тексту документа.
Уже в первой статье Соглашения говорится о том, что с момента подписания документа "противоборствующие стороны обязуются принять все меры к прекращению вооруженных столкновений и полному прекращению огня". Стороны должны также немедленно вывести свои вооруженные формирования из зоны конфликта.
Характерно то, что уже в следующей статье в качестве незыблемого базового принципа декларируется категорическое неучастие российской армии в конфликте. В целях демилитаризации района и исключения возможности вовлечения Вооруженных сил РФ в конфликт российская сторона в течение двадцати дней с момента прекращения огня и разведения противоборствующих сторон должна была вывести свои воинские подразделения, дислоцированные в районе Цхинвали.
В целях обеспечения контроля над прекращением огня, выводом вооруженных формирований, роспуском сил самообороны и обеспечением режима безопасности в Южной Осетии была учреждена смешанная Контрольная комиссия в составе сторон, вовлеченных в конфликт. Комиссия осуществляла свои функции совместно с группой военных наблюдателей.
Для выполнения этих задач при Контрольной комиссии были созданы смешанные силы по установлению мира и поддержанию правопорядка. При Комиссии также формировались группы наблюдателей, размещенные по периметру зоны безопасности.
Хотелось бы также обратить внимание на то, что стороны договорились также "стремиться к объективному и взвешенному освещению в средствах массовой информации процесса урегулирования".
Процитированный документ, повторяю, до сих пор является базовым. Он определяет правовую сторону урегулирования конфликта. На основе Соглашения были изданы другие акты, которые также сейчас являются действующими, во всяком случае, до эскалации нынешнего противостояния они таковыми являлись. При желании соответствующие нормативные акты можно обнаружить и познакомиться с текстами.
Таким документом, в частности, является Положение о смешанной контрольной комиссии по урегулированию грузино-осетинского конфликта, подписанное уже в октябре 1994 года. В состав этой комиссии вошли назначенные государственными органами сторон специальные представители, уполномоченные принимать решения по всем вопросам урегулирования конфликта. Было также однозначно решено, что в работе СКК должна принимать участие миссия СБСЕ в Грузии.
Комиссия приняла решение о введении должности командующего смешанными силами по поддержанию мира (ССПМ). Им стал представитель российской стороны. Грузинскую и осетинскую стороны представляли так называемые старшие военные начальники. Командующий смешанными силами назначался СКК по представлению Министерства обороны Российской Федерации, а старшие военные начальники от сторон — решениями руководства сторон.
Было также утверждено Положение об основных принципах деятельности воинских контингентов и военных наблюдателей, предназначенных для нормализации ситуации в зоне грузино-осетинского конфликта. Согласно этому документу миротворцам вменялось в обязанность обеспечение контроля над ситуацией в зоне конфликта и прилегающих к ней местностях, которые должны были быть определены по договоренности сторон. Решение о применении миротворцами военной силы имел право принять командующий ССПМ с последующим немедленным уведомлением СКК.
Перед миротворческими силами ставились задачи пресечения деятельности любых неконтролируемых сторонами вооруженных формирований, немедленного урегулирования групповых конфликтов, в том числе вооруженных. Миротворческий воинский контингент согласно Положению имел право преследовать, задерживать, а в случае оказания вооруженного сопротивления уничтожать вооруженные банды и формирования, не выполняющие требования режима чрезвычайного положения в зоне конфликта. Преследование и ведение боевых действий за пределами зоны конфликта могло осуществляться только после обязательного уведомления местных правоохранительных органов. Миротворцы имели право вести боевые действия, используя исключительно имеющиеся у них на вооружении средства в соответствии с приказом Объединенного военного командования.
Вот, пожалуй, и все, что можно сказать сегодня о правовой базе действия российского миротворческого контингента в зоне грузино-осетинского конфликта.
Добавлю к этому лишь то, что в мае 1996 года был принят еще и совместный Меморандум о мерах по обеспечению безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в грузино-осетинском конфликте. Он стал фактически последним по времени документом, который был подписан на высшем уровне и определял юридическую основу урегулирования конфликта в регионе.
Первая статья Меморандума гласила, что "стороны в конфликте отказываются от применения или угрозы применения силы, от оказания политического, экономического и иных форм давления друг на друга". Подписавшие Меморандум стороны также обязались принять все необходимые меры "по предотвращению и пресечению любых противоправных действий, ущемления прав лиц по этническому признаку".
Теперь становится понятным, что жесткие рамки подписанных документов в разной степени не устраивали ни грузинскую, ни российскую стороны. Грузинской стороне Соглашение не давало возможности предпринять какие бы то ни было активные действия по возвращению Южной Осетии в состав объединенного государства. Российскую сторону сковывали ограничения в использовании миротворческого контингента для полицейских операций по наказанию "несогласных", в том числе на территории самой Грузии.
Поэтому придется с сожалением сделать вывод, что обе стороны дружно нарушили все основные положения упомянутых выше документов. Соглашения, на которых в течение шестнадцати лет держался мир в регионе, были отброшены за ненадобностью, а именно:
- Стороны предали забвению свое обязательство не применять силу при разрешении конфликта.
- Командование российских миротворцев не уведомило руководство смешанной контрольной комиссии о начале силовой операции.
- Российские миротворцы не согласовали свои действия с властями Грузии. При этом они использовали в ходе боевых действий не только штатное легкое стрелковое вооружение, как это предусмотрено Положением, но и тяжелую технику, и даже авиацию. Между тем тяжелая техника согласно всем достигнутым договоренностям должна была быть безусловно выведена из зоны конфликта.
- Российское руководство грубо нарушило Конституцию собственной страны и Закон "О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности", принятый 23 июня 1995 года. В частности, в седьмой статье этого закона сказано, что решение о направлении за пределы территории России воинских формирований Вооруженных cил для участия в миротворческой деятельности принимается главой государства на основании постановления Совета Федерации. При этом решение об использовании армии за пределами Российской Федерации принимается большинством голосов от общего числа членов палаты и оформляется специальным постановлением. Если же решение не наберет поддержки необходимого числа членов палаты, то, согласно Закону, Вооруженные cилы не могут быть использованы за пределами России. Это также должно найти отражение в постановлении Совета Федерации.
Понятно, что кому-то перечисление нарушенных законов и соглашений может показаться пустым и даже в чем-то наивным занятием. Действительно, вряд ли атакующая сторона на деле будет "согласовывать" свои действия с теми, на кого нападает.
Но на практике такое скрупулезное перечисление имеющихся нарушений несет в себе большую нравственную нагрузку. Оно позволит впоследствии с точностью до запятой определить вину агрессора и назначить меру наказания для тех, кто будет признан ответственным в развязывании кровавой бойни.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
